понедельник, 25 мая 2015 в 20:36

Пишет agua-tofana:

Название: Шон
Автор: Greencat85
Персонаж: Шон Ренард
Рейтинг: G
Размер: 2986x2394

смотреть

Оригинальный размер по клику на рисунок

Название: Портрет
Автор: agua-tofana
Вид работы: фик
Жанр: романс, приключения
Пейринг/персонажи: Ник/Джульетта, Ник/Шон, Хэнк, Монро, Розали, Генриетта, НМП
Рейтинг: PG-13
Размер: ~3400 слов
Дисклеймер: автор получает только удовольствие от процесса
Предупреждения/примечания (если есть): АУ 4-го сезона, кое-какие кроссоверные отсылки

читать

— Вот и все, — сказал Ник.

Буквы на черной плите кивками подтвердили — все. Букв было много, и кивали они долго.

«Шон Ренард, капитан. Покойся с миром».

В зеленой траве копошились какие-то жучки. В кроне окружающих полицейское кладбище Портленда деревьев выходила из себя звонкоголосая птица.

— Домой? — спросила Джульетта. — Или хочешь побыть один?

— Да, — сказал Ник. — Конечно. Спасибо.

Дома он пробыл недолго — сбежал, пошел в бар и напился.

— Покойся с миром, Шон Ренард, — сказал он вслух на пятой, кажется, порции.

Капитан покоиться с миром не умел. Он был настолько живым, что у Ника жгло глаза и саднило в груди.

Где-то в середине его нелегкого прощания позвонила Элизабет, спросила что-то о Гримме, потом спросила, где он находится, потом приехала и повезла его куда-то. Ник старался дышать с ней в унисон — так было проще — и что-то плел о первых днях в участке, о зомби, самолете, Эрике, о Вулканарисе и что все они просто счастливы работать под началом такого прекрасного полицейского, как капитан Ренард… Элизабет передала его Монро с рук на руки и сказала, что Ник хороший человек. Глаза у нее были черными — это Ник запомнил. Утром он позвонил ей и долго извинялся, зная, что она ждет, когда он закончит. И когда он наконец кое-как завершил разговор, дыра в груди показала свое желтое глинистое дно.

***
— Я не знаю, — сказал Ник. — Мне все равно.

Ему действительно было все равно. И Джульетта обрадуется. Она ведь так хотела жить нормально…

— Чува-а-ак, — разочарованно протянул Монро. — Ну как же так? Ты ведь был таким Гриммом… Про тебя легенды ходили. Мол, не всеми Гриммами можно детей пугать, есть такой Ник Беркхардт… Ты же стал почти символом, Ник!

— Монро прав, — негромко согласилась Розали. — Ник, ты важен. К тому же… ты можешь забыть наш мир, но наш мир не забудет тебя.

— Мне все равно, — повторил Ник. — Мы можем переехать.

Ему и правда стало все равно: быть Гриммом, работать в полиции, жить в Портленде — или не быть, не работать, не жить. Дыра в груди забирала слишком много. Нужно было сначала засыпать ее, чтобы захотеть чего-то по-настоящему.

— Это была его последняя просьба. — Элизабет говорила тихо, но Ник услышал ее со дна своей ямы. — «Помоги Нику снова стать Гриммом». Он думал, что тебе это нужно.

— Правда? — Ник нашел ее глаза. Отдаленное сходство с капитаном Ренардом выбивало воздух из легких. Почему он не остался дома в тот день, как позволил умереть человеку, который…

Ник привык, что капитан всегда рядом. Теперь рядом была пустота, куда Ник раз за разом оступался и проваливался. Он вдохнул — в несколько приемов, тяжело, с перерывами.

— Хорошо, — сказал он. — Что я должен сделать?

И выдохнул — «о господи» — когда понял, что расплачиваться за него опять придется Джульетте.

***

— Подожди, — сказал Ник, когда увидел Ву, выносящего из кабинета капитана коробку с вещами. — Куда?

— Паркер сказал унести в архив. — Паркера из Сейлема назначили к ним вчера. — Миссис Лассель забрала ноутбук и фотографии. Тут только рабочее.

— Можешь отдать мне? — попросил Ник. Ву пожал плечами. Он давно не удивлялся странностям вокруг. Поработаешь с Ренардом, еще не к такому привыкнешь.

Ник отнес коробку в машину, потом сходил и принес обратно. Все казалось, что она исчезнет прежде, чем Ник довезет ее до дома, как исчез сам капитан, не успев даже проститься.

— Кофе? — спросил Хэнк, пристально глядя на него. — Паршиво выглядишь, напарник.

— Пройдет.

Не проходило.

Дома Ник обрадовался отсутствию Джульетты и стал разбирать коробку, закрывшись в спальне, где еще недавно трахал Адалинду в облике Джульетты, а потом Джульетту в облике Адалинды, практически не ощутив разницы. Он высыпал содержимое на покрывало и принялся складывать обратно: стикеры, ручки, пресс-папье в виде большого полицейского значка — подарок к какому-то общегородскому празднику. Несколько блокнотов — Ник методично перелистал их, погладил пальцами буквы. Ренард сделал последние записи в прошлую пятницу. Где же грань между жизнью и смертью? Почему одно так легко перетекает в другое?

Из блокнота на кровать выпала фотография. Ник потянулся за ней. Ренарда сняли в участке — пиджак, галстук, светлая рубашка, прямой взгляд в объектив. Ник приклеился взглядом к снимку. Дыра расширялась с угрожающей быстротой. Ник больно закусил губу и ударил кулаком по спинке кровати. Качественное дерево хрустнуло, край повис как картонный. Сила Гримма вернулась, отметил Ник, набирая номер Бада — следовало починить кровать до возвращения Джульетты. Не стоило ее расстраивать лишний раз.

Блокноты и пресс-папье он спрятал в ящик прикроватной тумбочки, а фото, подумав, убрал в бумажник, вложив под визитки.

***

— Мистер Дворкин, вы подозреваетесь в том, что помогли грабителю скрыться с места преступления.

Маленький заросший бородой человечек больше походил на гнома или лесовика, чем на художника, которым, по его словам, являлся.

— Вы признаете, что это ваша картина? — дополнил Хэнка Ник, показывая Дворкину акварель — приморский пейзаж размером десять на двенадцать дюймов.

— Не путайте меня! — вскинул голову человечек. — Да, я признаю, что это моя работа, но я не помогал преступникам!

— Разве не с помощью этой картины грабитель смог исчезнуть из банковского хранилища в Портленде? Камера зафиксировала его там без четверти полночь, а через двадцать минут этот человек был задержан патрулем береговой охраны на побережье Тампы. Он сказал, что проделал такой трюк благодаря вашей картине.

— И вы поверили?

— Я Гримм, мистер Дворкин. — Ник склонился к задержанному. В глазах человечка метнулись понимание и страх, но волны не было.

— Не существо? — спросил Хэнк. Ник покачал головой.

— Нет. Но знает о них. — Он обратился к Дворкину. — Человек, незаконно продавший оружие, несет наказание, как и тот, что ограбил с его помощью магазин.

— Чушь. — Дворкин уже успокоился. — Картина — не оружие. Если бы вы смогли убедить обвинение в ее необычных свойствах… Но вы ведь не можете, не так ли?

Ник поднялся, признавая поражение.

— Будем отпускать? — спросил Хэнк, когда они вышли за дверь.

— У нас есть время до завтра. Попробую хотя бы выжать информацию о том, кому еще он продал подобные картинки. Сдается мне, я где-то слышал его фамилию, но не могу припомнить.

— Ладно, только не усердствуй с ночными допросами. Если он пожалуется, нас теперь некому прикрыть.

— Я помню. — Голова заболела, будто приложили дубиной по затылку. К Паркеру Ник так и не привык. Да и к миру без Ренарда тоже.

***

— Как вы это делаете? — спросил Ник. — Если вы не существо, то кто?

— Мастер. — Дворкин вел себя так, будто вовсе не был закрыт в камере. Или будто привык быть в них закрытым. — Я хороший мастер, Гримм. Я создавал прекрасные вещи.

— И сколько из них послужили во благо, а сколько — во вред?

— Я не в ответе за то, как люди используют мои творения.

— Но вы не можете не понимать, что это не обычные картины.

— Человек может взять в руки ружье, насмотревшись на «Джоконду».

— «Джоконда» не поможет ему скрыться от полиции.

— Мои пейзажи и портреты — не преступление.

— Формально — да. А вы рисуете и портреты? На что они похожи?

— Пейзаж — отпечаток духа местности. Портрет — отпечаток души человека. Проекция.

— Но как это выглядит?

— Как видео с непредсказуемым сюжетом.

— То есть? Люди на ваших портретах…

— …двигаются, разговаривают, отвечают на вопросы. Ведут себя так, как вели бы в жизни.

— А если они уже умерли?

— Какая разница? Это всего лишь проекция, Ник. Высокий уровень магии.

— Дворкин. — Ник подошел к решетке. — А если я покажу вам фотографию… вы сможете сделать с нее портрет? Вы ведь понимаете, что мы все равно выпустим вас утром, так что это просто просьба. Заказ.

— Покажите. — Дворкин требовательно протянул руку. Ник вынул из бумажника снимок, вдруг пожалев, что не сделал копию.

— Так-так, — бормотал Дворкин, крутя фотографию. — Интересно, интересно. Отличный заказ. Отличное лицо. С удовольствием возьмусь за него.

— Сколько вам понадобится времени? — спросил Ник. Дворкин потер пальцем губы.

— Если вы сейчас принесете мне мои вещи, то к утру… да, к утру я смогу закончить.

Ник не ожидал, что это будет так быстро.

— Конечно, — сказал он. — Подождите.

Дежурный не удивился просьбе выдать вещи задержанного. Похоже, в участке вообще отвыкли удивляться чему-либо.

— Я не буду мешать? — спросил Ник, когда Дворкин обустроил себе в камере что-то вроде рабочего места.

— Нисколько. Если вам больше нечем заняться.

Выходило, что нечем. Ник откинулся на стуле, упершись затылком в стену, и стал наблюдать. Дворкин уже сделал грубый черновой набросок. Его руки жили своей, хаотичной жизнью. Он действительно был мастером.

Наверное, Ник задремал под успокоительную жестикуляцию этих рук, потому что когда он взглянул на бумагу в следующий раз, Ренард уже был там. Как живой. Немного странный, непривычный, вневременный, но все-таки был. Дворкин что-то доделывал, подмазывал, поправлял.

— Вот, — сказал он, когда в окно упал первый настоящий луч солнца. — Готово. Люблю заканчивать на рассвете.

Ник взял фотографию, аккуратно убрал в бумажник, потом рассмотрел рисунок — гладкий, плотный, чуть блестящий.

— Не боится солнца, воды, иных жидкостей, — пояснил довольный Дворкин, пряча полученный чек. — Вот в огне долго не протянет. И порвать можно при желании. Не хотелось бы, конечно. Они мне как дети.

— Спасибо. — Ник разглядывал рисунок. — Но только… подождите, он ведь не движется! Вы обещали…

— О. — Дворкин мыл и упаковывал кисти. — Вы заплатили за мою работу. За внедрение проекции — особая плата. От меня это уже не зависит.

— Так, — сказал Ник. Под сердцем нехорошо похолодело.

— Как обычно, плата должна быть равноценна товару. Получаете проекцию — жертвуете кем-то из близких.

— Что?

— О! — Похоже, эта буква в устах Дворкина имела множество значений. — Нет, вы не так поняли, Ник. Да, человека можно обменять только на человека. Но с проекцией проще — вы жертвуете лишь отношениями. Впишите на обороте рисунка имя кого-то из друзей, и проекция оживет. А у вас станет на одного друга меньше. Останетесь приятелями или шапочными знакомыми.

— Тот, кого я выберу, забудет, кем мы были до… до этого?

— По большей части да. И остальные тоже. Помнить будете только вы, Ник. Это и есть плата.

Ник открыл камеру, Дворкин неторопливо вышел.

— И простите, но будьте честны в выборе. Магия не любит обмана.

Ник слушал его и не слышал.

Дома, поздно ночью, он достал портрет из ящика, стараясь не разбудить Джульетту, вгляделся в нечеткие линии. В свете луны, заливавшем спальню, рисунок стал еще выразительнее. Ник перевернул его. Ручка зависла над бумагой, потом медленно повела линию вниз, вверх. Ник едва удерживал ее, словно та была неподъемной. Он вывел первую букву.

«…будьте честны…»

Не думая и почти не глядя, Ник исправил букву на «эм», быстро дописал короткую фамилию, вписал перед ней имя и бросил листок в ящик, рывком захлопнув его.

— Что случилось? — тревожно спросила Джульетта.

— Ничего страшного. — Ник улыбнулся, забыв, что Джульетта не разглядит улыбки. — Монро приснился.

— Это муж Розали? — неуверенно спросила она. — С чего вдруг? Вы почти незнакомы.

— Сам не знаю. — Луна, покровительница влюбленных и Потрошителей, смотрела на него презрительно-холодно. — Спи.

***

— Не стоило, — первым делом, естественно, сказал Ренард. Ник смотрел на него, как на первое существо в своей жизни, — с осознанием чуда.

— Мне решать, — ответил он. — Без вас… неуютно.

Тень на лице капитана была совсем настоящей. Ник смотрел и не мог насмотреться. И дышать сразу стало легче. Ренард всегда оказывал на него какое-то странное воздействие. Даже после смерти.

— Извините, — добавил он. — Дворкин сказал, что вам все равно, а мне вы были нужны.

— Это самовнушение. Ты бы справился и без меня. Ты всегда прекрасно мог обходиться без кого угодно.

— Мог, — согласился Ник. — Но когда-то нужно остановиться. Оставить кого-то рядом.

— У тебя есть Джульетта.

— Ей нужен нормальный парень.

— Но она все равно любит тебя.

— Вопреки всему, да. Вот это и напрягает.

— Почти всегда есть какое-то «вопреки». Вопреки разному статусу, разной видовой принадлежности, одинаковому полу…

— Вы о чем?

— Просто примеры.

— Капитан…

— Да?

— Нет, ничего. Показалось.

***

— Капитан, у нас тут непростое дело…

***

— Капитан, Беда хочет уехать…

***

— Капитан, Адалинда в Портленде. Как вы считаете…

***

— Капитан…

— По имени, Ник. Пожалуйста.

***

— …И тогда тетя Мари сказала, что все лица — это маски. Что настоящее можно увидеть, если очень постараешься. Что выражению лиц лучше не доверять. Она вообще была молодец. Пыталась не пользоваться в воспитании гриммовскими методами. Представляю, что бы из меня вышло в маминых руках. То есть я уверен, что с Дианой все будет в порядке, просто… Мама слишком Гримм.

— …Мы постоянно переезжали. Заводить друзей было опрометчиво. Это я понял, когда расстался с третьим или четвертым лучшим другом. Только здесь, в Портленде, что-то стало получаться. Странно, но у меня появилось больше близких людей после того, как я стал Гриммом. Хэнк, Ву, Мон… Розали, Беда. Ты.

— …Я не знаю, доволен ли жизнью. Я стараюсь поступать правильно. Но иногда это «правильно как Гримм», иногда — «правильно как коп». А иногда правильно — значит просто по-человечески. И попробуй сходу выбери. Хорошо точно знать, на чьей ты стороне. Я умудрился оказаться где-то между. Повезло еще, что это был твой участок. Из любого другого меня бы давно уже выперли, и кто знает, чем бы это кончилось. Наверное, каждому Гримму нужен кто-то вроде тебя.

— …Наверное, мне всегда нужен ты.

— …По-моему, я здорово экономлю на психотерапевте. Скажешь, когда тебе вконец надоест меня слушать, хорошо?

— …Шон?

— Да?

— Хорошо, что ты есть. И плохо, что тебя нет.

***

— Мне нужно посоветоваться с капитаном.

Розали выпала из задумчивости, вызванной новостью Ника, и взглянула на него с явным беспокойством.

— Ник, ты замечаешь, что разговариваешь с ним намного чаще, чем с живыми людьми?

— Розали, он колдун и непосредственно замешан во всей этой истории. Кому еще я должен рассказать, что моя девушка — ведьма?

— Его матери, к примеру, которая и сделала ее такой.

— Элизабет неизвестно где, а с Шоном я могу поговорить прямо сейчас.

— Ник, это ненормально.

— А что из происходящего нормально?

— Ник, это не Ренард. Это только проекция. Тень. Эхо личности.

— Я знаю.

— Увлечение иллюзией имеет очень высокий индекс опасности.

— Я не увлечен.

— Серьезно?

— Просто я только теперь понял, что потерял.

Дверь лавки захлопнулась за ним.

— И он будет говорить, что не увлечен. — Розали прижалась спиной к груди подошедшего Монро. — Да он общается с этим портретом больше, чем с Джульеттой.

— Ну, это же Ник, — успокоил ее Монро. — Он умеет не терять головы.

— Тебе-то откуда знать? Вы едва знакомы.

— Верно. — Монро нахмурился. — Но иногда мне кажется, что я понимаю его лучше, чем самого себя. Странное ощущение. Пойдем обедать?

***

Генриетта оказалась… впечатляющей. Ник оценил и обстановку, и имидж, и тонкость попыток выведать, кто дал Гримму ее координаты. Впрочем, при упоминании Шона в ее глазах мелькнуло что-то похожее на сожаление.

— Значит, требуется переместить ведьминскую сущность. Да, это возможно. Сложно, но возможно.

— Что для этого нужно?

— Сейчас посмотрим. — Генриетта щелкнула пальцами, и тяжелый гримуар влетел ей в руки. Но эффектный прием пропал втуне. Казалось, Ник ничего не заметил.

— Конечно, я помню основные параметры, — говорила Генриетта, листая густо исписанные желтые страницы, — но детали стоит освежить в памяти. Это непростое дело…

— Я понял, — перебил ее Ник. — Я заплачу, сколько попросите. Просто сделайте это.

— Гриммы, — беззвучно высказалась Генриетта. — Итак, нам нужно будет зелье…

— Моя подруга может приготовить.

— Лучше я сама, — усмехнулась Генриетта. — Нужен треножник, котел, огонь — вот это пусть обеспечит ваша подруга, — нужен прочный сосуд, в который можно поместить сердце или кровь Гримма — разумеется, используется кровь, и подготовьте что-нибудь кровевосстанавливающее для себя — крови на ритуал уходит много. Ваша ведьма должна принять зелье, вытесняющее сущность ведьмы, которую затем притянет кровь Гримма, а я запечатаю в сосуд.

— Звучит несложно.

— Верно. Но не каждой ведьме такое под силу.

— Сущность будет сопротивляться?

— Скорее всего. Но согласие носительницы играет важную роль.

— Джульетта очень хочет избавиться от этой нечисти.

— Ник, не забывайте, с кем говорите.

— Да, простите. И поверьте, что хоть я и Гримм, я не испытываю ненависти к ведьмам. Это нетипично, но…

— Я понимаю. Вы ведь работали с Ренардом.

— Да. И меня не смущал его истинный облик. Напротив.

— Напротив что?

— Ему это шло.

Генриетта отложила книгу.

— Знаете, я начинаю понимать, почему среди существ вы чуть ли не легенда.

— А я — нет, — оборвал ее Ник. — Когда вы сможете провести ритуал?

***

Джульетта была бледна, но держалась и даже улыбалась в ответ на неблестящие шутки Монро. Ник тоже улыбался. Он почти привык, что теперь и всегда будет для Монро странным Гриммом и другом Розали. Может быть, это был неравноценный обмен, но жалеть о сделанном было поздновато. Да Ник и не жалел.

Генриетта — ведьма из ведьм с разметавшимися по плечам волосами и с длинным серебряным ножом в руке — проговорила бесконечное заклинание и ткнула своим орудием в широкогорлый сосуд с кровью Ника — пинты две, не меньше. Сущность, сгустившаяся в темный клубок, не страшный, но вызывавший невольное омерзение даже у Гримма, медленно двинулась вниз. Хлюпанье и чмоканье напоминали не то пир Свинорылов, не то половой акт. Джульетта прижала запястье к губам, Розали и Монро, казалось, вот-вот рванут на свежий воздух. Даже Генриетте зрелище пришлось не по нраву, но она не потеряла лица, дождалась последнего чмокающего звука, закрыла сосуд и залила крышку горячим воском, пальцем собрав стекающие вниз капли.

— Где вы будете хранить это? — спросила она — Я могла бы…

— Спасибо, — перебила ее Розали, — но здесь достаточно надежное место. Я позабочусь.

Она аккуратно перехватила сосуд из рук ведьмы.

— Ну хорошо. — Генриетта оттирала воск с пальцев. — Если вы ничего не собираетесь делать со второй сущностью, то мы закончили.

— Мы закончили, — на секунду раньше прочих подтвердил Ренард с рисунка. Ник прихватил его в качестве консультанта. На самом деле ему просто хотелось, чтобы Шон был рядом. На всякий случай.

— Вот как? — Ник обернулся к нему, зверея на глазах. — Сущность, значит. Не проекция. И когда ты собирался рассказать мне об этом?

Ренард молчал.

— Не собирался? Почему?

— Ник!

— Не сейчас!

— Пусть разберутся. — Монро притянул Розали к себе. — Это их личное дело.

— С каких пор у них есть личные дела? — Джульетта была бледна, но уже пришла в себя.

— Не стоит обсуждать это сейчас. — Монро взял ее за руку. — Судя по глазам Ника, нам пока лучше не вмешиваться.

— Так кто из вас объяснит мне, в чем дело? — Гримм переводил взгляд с портрета на примолкнувшую ведьму. Его терпение явно заканчивалось. Голос Ренарда разорвал повисшее напряжение.

— Ник, не дури. Вынуть сущность из человека — одно, вернуть ее в несуществующее тело — совсем другое. Цена другая. Тут нечего обсуждать.

— Мне решать, — сказал Ник. Слова оставили на языке отчетливый привкус дежа-вю. — Цена, говоришь? Помнится, в описании упоминалось сердце Гримма…

— Нет! — Кажется, это сказали все сразу. Ник улыбнулся.

— Любопытно, как вы собираетесь мне помешать.

Может быть, кто-то и собирался — но никто не успел. Нож перешел из руки ведьмы в руку Гримма так естественно, будто вернулся домой, и вскрыл грудную клетку в два взмаха — крест-накрест. Хлынула кровь, Джульетта охнула, Шон что-то закричал — его поняла только Генриетта, метнулась к полкам, стала что-то искать, роняя баночки и коробки. Ник просунул кисть между ребер, пошарил там, бледнея на глазах, рванул, и сердце оказалось в руке, большое, пульсирующее, словно рвущееся из пальцев. Ник постоял секунду-другую и рухнул, роняя сердце на столешницу. Генриетта подхватила его трясущейся рукой, другой нашарила нож, полоснула по рисунку. Сущность со свистом всосалась в сердце. Оно тут же запульсировало с новой силой. Вокруг него на глазах формировалась кровеносная система, грудная клетка — будто невидимая рука прорисовывала человека изнутри.

Генриетта не глядя сунула пальцы в грудь Ника, вытянула кусок артерии, добыла похожий между ребер Шона и связала их запутанным узлом, попутно вытирая пот со лба. Перепачканная кровью, она выглядела более чем впечатляюще.

— И что теперь? — первой отмерла Розали. Генриетта вскинула руку, призывая к молчанию. В лавке стало так тихо, что было слышно тиканье наручных часов Монро. Прошло немало времени — минута или две, — прежде чем в этой тишине прозвучал стук сердца. Сдвоенный.

— Ну вот, — сказал Монро. — Можно мне виски?

***

Кожа у Шона была еще розовой и очень нежной. Ника так и тянуло погладить, проверить на ощупь, но он терпел. К тому же дыра в груди еще не затянулась.

— И все-таки, у кого из них сердце есть на самом деле, а у кого только видимость? — допытывался Монро. Генриетта безуспешно пыталась объяснить ему концепцию двуединости.

— Ну что ты за него так переживаешь? — не выдержала их бессмысленного диалога Розали.

— Не знаю. — Монро долил всем троим виски. — Мне кажется, после сегодняшнего, м-м… мероприятия он стал мне как-то ближе. Может быть, мы подружимся?

— А где Джульетта? — спохватилась Розали.

— Кажется, ушла, — ответил Монро, оглядываясь. — И правильно сделала.

Двое на диване, хоть и сидели в футе друг от друга, даже у него вызывали такое чувство, будто он поглядывает за чем-то очень личным.

— Я догоню ее, — поднимаясь, сказала Генриетта. — Ей сейчас не помешает чья-нибудь помощь.

— А я приберу здесь. — Розали тоже встала.

— А я… — Монро ничего не мог придумать, поэтому просто вышел.


— Теткино воспитание не пошло тебе на пользу, — сказал Шон, с детским восторгом глядя, как нарастают ногти.

— Как ты очутился в рисунке?

— Случайно. Я… задержался в участке, а твой художник оказался достаточно силен, чтобы неосознанно уловить беспризорную сущность вместо проекции.

— Задержался, значит.

— Я не мог уйти. Должен был, но не мог.

— Ты можешь сказать это?

— Не знаю. Попробую. Я не мог тебя оставить.

Ник не удержался и все-таки потрогал его шею. Судя по реакции, новая кожа была еще очень чувствительной.

— Надо будет связаться с мамой, — сказал Шон. — Раздобыть новые документы. Где-то устроиться, порадовать семью фактом своего воскрешения.

Непроизнесенный вопрос повис в воздухе. Ник почти слышал его.

— Ты серьезно? — спросил он. — У нас одно сердце на двоих, а ты хочешь узнать о моих планах?

— Все равно не понимаю, как это произошло, — сказал Шон.

— А я тем более. Я всего лишь Гримм, а это ваши колдовские штучки.

— Я не о ритуале.

— А-а, — протянул Ник. — Не знаю. Просто оказалось, что ты мне нужен чуть больше, чем кто бы то ни было.

---

четверг, 27 августа 2015 в 01:32

Пишет Тетушка Гримм:

Not Strong Enough to Stay Away

Я просто задумалась о том, что было бы, если бы снятие заклятия Адалинды было завязано на ДНК целующего и целуемого, а Ник попал бы в больницу не сразу после визита капитана, а незадолго до.
Специфический омегаверс, аттракцион «Алхимия и жизнь», AU по отношению ко всему, что было после 2.01.
По немногочисленной, но очень нервной просьбе читателя добавляю, что омегаверс бывает разный и не всегда превращает альфу в брутальное бревно с глазами, а омегу - в расползающееся по этому бревну слащавое черт-те что. Короче, я предупредила.
Написано под впечатлением от клипа Not Strong Enough to Stay Away.
Собственно, клип:


И да, мой первый фик в фандоме же!

Ибо сильна, как смерть, любовь,
люта, как преисподняя, ревность,
и стрелы ее – стрелы огненные.
Песнь Песней Соломона

– Две унции нарыв-травы, пять – гашеной извести, стружка подковы с кобылы, не знавшей седла, – перечислила Кэтрин Шейд, предвкушающе провела пальцем по строчке и прибавила, рассеянно усмехаясь, – чистая культура синегнойки, для верности. Посмотрим, как вам это понравится, капитан.
Книга ухмылялась ей со стола все время, что ушло на смешивание, варку, процеживание, настаивание и снова варку. Алая шелковая закладка торчала, как язык дракона, трепетала на сквозняке от вытяжки. Книга словно — бы говорила с ведьмой, обещала удачное зелье и удачную месть.
– Вот так, милая, – сказала Кэтрин, обращаясь к своей немой, но внимательной, чрезвычайно умной и опасной собеседнице. Книга заклятий и зелий – гордость каждого ведьминского рода, а уж семье Шейд было чем гордиться. За ней тянулся пятивековой шлейф предательств, убийств, отравлений, измен, порчи младенцев в утробе и колосьев на полях, похищений и мучений – и это не считая неуплаты налогов и извечной ведьминской игры в «Напакости соседу и не попадись». Почти все, кроме налогов и способов незаметно извести на корню соседские розы, попадало в книгу и становилось предметом гордости и уважения для следующих поколений. Следующая ведьма Шейд впишет свои рецепты на немногие из оставшихся чистыми страницы и недобрым словом помянет ее, Кэтрин Шейд.
Но эта следующая Шейд не будет Адалиндой. Даже имени Адалинды не будет знать.
Кэтрин, бережно покачивая котелок, оглядела результат и осталась довольна. Дочь испортила все, что могла, но она, старшая Шейд, способна будет исправить дело и в придачу как следует воплотить свое представление о справедливой мести.
Зелье побелело и застыло в банке. Подумав, Шейд влила в него пару ложек жира дохлой кошки и вытряхнула содержимое чайного ситечка. И то, и другое было вполне безобидно и никак не влияло на свойства состава, так что действовала Кэтрин из чистого злорадства.
И из самой крошечной, неуловимой, тщательно скрываемой даже от себя самой материнской любви и обиды за неудачливую дочку.

***

– Что, вот это я должен выпить? – бдительно спросил Ренард, с неодобрением разглядывая содержимое банки. Больше всего оно напоминало манную кашу, сваренную крайне нерадивой и чудовищно неопрятной кухаркой. – Оно точно сработает?
– Лучше тебе не знать подробностей, – сказала Кэтрин твердо. – Очищение никогда не бывает легкой задачей, спроси любого диетолога, а уж очищение много грешившего сердца... Но оно сработает, уверяю тебя.
Шон откупорил крышку, понюхал недобро дрожащее зелье и вернул крышку на место.
– Хотя бы не смердит, – констатировал он. – Будет очень трудно?
– Учитывая то, какую жизнь ты ведешь, – с нескрываемым удовольствием сообщила Кэтрин, – ломка будет ужасной. Держись, дорогуша. И постарайся не нагрешить по дороге в больницу. Кстати, я совсем забыла спросить – с чего вдруг ты готов идти на такие жертвы ради Гримма?
– А вот это, – ответил Ренард, забирая банку, – касается только меня.
Дома он вновь изучил зелье. Оно не стало выглядеть ни на йоту привлекательнее, какие-то отвратительные сгустки угадывались в непрозрачной толще, и пить его пришлось зажмурившись. Вкус тоже оставлял желать лучшего. Мягко говоря.
– Мерзость, – сказал Шон и уставился в глаза собственному отражению в зеркале над раковиной. Ломка? Он не чувствовал ничего такого. Шейд была не настолько глупа, чтобы пытаться его обмануть, ради ее собственного блага Ренард очень на это надеялся.
Он успел сделать всего пару шагов, прежде чем чудовищная судорога скрутила его и швырнула на пол. По счастью, боль была такой, что вышибла из него воздух и не дала заорать во всю глотку, так что некоторое время Шон просто катался по полу, хватаясь за живот и сшибая мебель. Из него словно пытался вырваться щенок Ищейки со всеми его зубами и когтями. Он все рвал и рвал Ренарда изнутри, не теряя энтузиазма, и как раз когда сильное, большое, полное грехов сердце вздумало биться с перебоями, предвещая смерть от болевого шока, Шону сделалось плевать даже на то, что от парочки его воплей во весь дух кто-нибудь уж непременно подымет тревогу и позвонит девять-один-один. Он распахнул рот, но вместо крика наружу вырвался горячий черный дым. И еще, и еще. С каждой новой порцией дыма Ренарду делалось легче, и странный, забытый, младенческий покой наполнял грудь.
Кэтрин Шейд не солгала. Это работало. Шон сел, оглядел воцарившийся вокруг хаос и принялся собираться. Если и было в мире занятие, более опасное для сердечной чистоты, чем уборка, он такого не знал.

***

В палате было тихо, как в гробу. И Джульетта была точь-в-точь как спящая красавица из сказки: бледная, прекрасная и спящая сном, похожим на смерть. Ник стоял над ней, сколько мог выдержать, отгоняя мысли одна другой гаже: что тетя Мари была права, рядом с Гриммом нет места никому, кто не вооружен до зубов или сам не зубаст; что он должен был быть осторожнее, должен был прикончить мерзавку Адалинду, должен был не отходить от Джульетты, защищать ее и не решить в приступе идиотской самоуверенности, что змея с вырванным жалом больше не может укусить, а способна только уползти и сдохнуть от бессильной злобы; что...
Джульетта дышала беззвучно, ровный писк сердечного монитора не переменился даже когда Ник, наклонившись, крепко поцеловал теплые, ко всему безразличные губы.
Сразу после этого он ушел. Не мог на нее смотреть – равнодушную, холодную, в шаге от долины смерти по его, Ника, вине.
Ренард видел, как он уходит. Слишком быстро и со слишком напряженными плечами, выдававшими весь навалившийся груз. Если Джульетта умрет или останется лежать в своем хрустальном гробу, Ник не выдержит. Вина и горе сломают его, а сломанный Гримм еще менее предсказуем, чем целый.
Едва Ник скрылся за поворотом, Шон тенью скользнул в палату. Рискованно – Ник мог вернуться, – но времени оставалось мало, покой и чистота понемногу уступали место привычному образу мыслей и чувств, а второй такой ломки он мог и не пережить. Он огляделся, не обнаружил ничего и никого, способного помешать выполнить задуманное, склонился над Джульеттой, уловил краткое неверное тепло ее дыхания, коснулся губами неожиданно влажного рта и тут же отстранился, удивленный.
В стерильном, увлажненном, дистиллированном воздухе больницы, прорвавшись сквозь тройные фильтры и поглотители, распускались розы.
Ренард втянул ноздрями сладкий запах. Роз в нем становилось все меньше, но в аромате раскрывались, как из бутона, все оттенки запаха. Сбитый с толку новым и неожиданным впечатлением мозг, по всей видимости, не нашел лучшего определения, чем «запах роз». Теперь он обрабатывал информацию, одну за другой подбрасывая капитану версии.
Карамель. Тропические цветы. Венский кофе с шоколадным тортом. Морской берег неподалеку от цветочной фермы, духи прекрасной женщины, прошедшей мимо под дождем, закатное спелое яблоко, мамин крем для рук, теч...
Ренард вздрогнул и очнулся. Нужно было уходить. Кроме всего прочего, в коридоре стоял тот же запах, и был, против всякой логики, сильнее и насыщеннее. Тянул пойти следом и нанюхаться всласть.
Сзади изумленно и радостно пискнул монитор. Шон обернулся, успел увидеть, как у Джульетты дрожат веки, как ее лицо переходит от сонного равнодушия к пробуждению, как волна просыпающегося сознания смывает покорность злой судьбе – и вышел, беззвучно и надежно прикрыв за собой дверь.

***

I wanna do bad things with you.
Джейс Эверетт, “Bad Things”

Ник уже не мог стонать и только скулил, сорванно и жалко, но ни малейшей жалости Ренард не испытывал. Теперь у него не получалось загонять как раньше, почти до самой глотки, – в Нике все вспухло и сжалось, – но это не значило, что он не пытался.

– Я бы тебя отпустил, – выговорил он, чувствуя, как на члене стискивается мокрая задница, полная смазки и его собственной спермы. В глазах Ника, пьяных и мутных, блеснула надежда, но Ренард не дал ей разгореться. – Отпустил бы, перевернул и взял снова. У тебя по ногам будет течь, когда я выну.

– Убью, – с трудом пообещал Беркхардт.

– Ну конечно, – согласился Ренард, наклонился и подхватил безвольные ноги, устраивая их у себя на плечах. – Уверен, что попытаешься. Но сначала я тебя повяжу.

– Ненави...

Шон не дал ему договорить. Губы у Ника тоже опухли, свежая ссадина на щеке сочилась ленивой кровавой росой. Ренард и представить не мог, что омега способна так отбиваться. И так давать. Он двинулся снова, разминая тугой проход, безжалостно проезжаясь членом по вспухшим скользким складкам, почувствовал, как Ник против воли напрягается, одновременно пытаясь и подставиться получше, и отпихнуть его. Гримм выругался сквозь зубы, лицо у него было как у хорошей девочки, правильной девочки, попавшей в дурную историю и вдруг обнаружившей, что жизнь драной сучки куда интересней уроков и приличного поведения, и Ренард рассмеялся. Он знал, что Ник не сможет устоять. Теперь Ник никак не мог устоять, от него несло течкой, и это было, было...

– Убью, – повторил Ник, морщась. – Выеби меня как следует, капитан.
Ренард зарычал, двинулся вперед.
И снова проснулся.


Где-то далеко от него, в доме счастливо разбуженной (еще недавно – спящей) красавицы проснулся детектив Беркхардт. Ник рывком сел, пытаясь сообразить, кто он, где, почему сердце так рвется выломать ему ребра изнутри, и что вообще происходит. Обнаружив вкруг знакомую гостиную, а себя – на не слишком-то удобном для ночевок диване, он несколько успокоился – и тут же снова разволновался, потому что в сонной голове принялись лениво плавать клочья свежих сновидений.

Ник поднялся с дивана, налил себе стакан ледяной воды и честно его выхлебал. Помогло. По крайней мере, он смог вполне убедительно доказать себе, что такие сны – это всего лишь следствие стресса последних дней и его хорошего отношения к начальству. Слишком хорошего. Незаслуженно хорошего, если верить подсознанию.

Бросив взгляд на часы, Ник понял, что засыпать снова нет смысла, да и вряд ли это ему удастся.

Он потер побаливающие от недосыпа глаза, тряхнул головой, изгоняя из нее последних ночных демонов, и сосредоточился на варке кофе и работе. В конце концов, похищенная девушка, кажется, не намеревалась спасаться сама.

«Может быть, она и не хочет спасаться?» – ласково спросил кто-то в голове голосом самого Беркхардта. – «Может, это только кажется похищением?».

– Нет, не кажется, – мрачно пробормотал сам себе Ник.

«А если и нет? Она вполне может быть довольна своим положением».

– Это как? Стокгольмский синдром?
«Почему так сразу? Разве ты не был бы доволен, похить тебя Шон?» – искусительно прошептал голос.

– Нет! Не был бы! И что это вообще за «Шон»? Я никогда его так не называю.

«А стоило бы», – голос хихикнул и замолк.

Ник чертыхнулся и решил, что приедет на работу пораньше.

***

В участке царил привычный утренний бардак, кофемашина работала на износ, как всегда за полчаса до летучки. Капитан окинул взглядом нормальный рабочий хаос и несколько успокоился.
За всю прошедшую ночь он не отдыхал и часа. То, что являлось ему в обрывочных неспокойных снах, напрочь исключало саму возможность отдыха – и, кажется, твердо вознамерилось сделать невозможной и работу тоже.
– Доброе утро, капитан!
От Ву пахло кофе и тонером. Судя по состоянию пальцев, он только что героически сражался с принтером и одержал Пиррову победу. То, что сначала Ренард заметил запах, а не пятна, насторжило даже его самого. Еще вчера было бы наоборот.
Видимо, он слишком замедлился с ответом, потому что на лице Ву возникла написанная крупными буквами обеспокоенность.
– Стесняюсь спросить, вы ведь начальник и все в этом роде, но – все в порядке, сэр? Выглядите усталым. У нас новое авральное дело или что-нибудь в этом роде?
Ренард встряхнулся и взял себя в руки.
– Где Ник? – спросил он несколько невпопад, оглядываясь и непроизвольно пересчитывая подчиненных по головам. Некоторые из этих голов повернулись к нему, Билл даже отсалютовал кофейным стаканчиком. Капитан едва сумел кивнуть в ответ. Мыслями он был так же далек от полицейских дел, как от русского балета, и только надеялся на то, что достаточно хорошо держит лицо.
– Что, дела настолько плохи? – по-своему понял Ву. – Ну надо же, а с виду так все было тихо-мирно. Нет, шеф, я его не видел. Может, Хэнк знает, только Хэнка тоже еще нет, так что...
Ву с упорством, достойным лучшего применения, собирал статистику странностей Портленда и сопоставлял все, что выходило за рамки объяснимого, с делами тандема «Беркхардт – Гриффин», так что ничего удивительного в его выводе не было: для него эта парочка детективов уже давно превратилась в своеобразных «Охотников за привидениями». Каждого нового выпуска он ждал со все возрастающим нетерпением.
Ренард обошел его и отправился в кабинет. Там, по крайней мере, можно было насладиться подобием уединения, а он бы сейчас что угодно отдал за уединение. И чашку кофе.
Несколько минут он сидел, пытаясь осознать случившееся. Продолжавшее случаться – было глупо отрицать очевидное. Проклятая в самом буквальном смысле Шейд что-то подмешала ему в зелье – или, в самом лучшем из случаев, чего-то не учла. Чертовы ведьмы всегда были слабо предсказуемы, и себе на уме, и...
Краем глаза он видел общий зал, все эти знакомые лица, светящиеся мониторы, слышал неровный гул голосов и звонки, шелест бумаг и размеренные тихие удары. На прошлой неделе офицер Линтон праздновал юбилей, и коллеги преподнесли ему настольную баскетбольную корзинку, ни минуты не стоявшую без дела. Шон вспомнил об этом и тут же забыл, в который раз подумал о том, что сделает с Шейд – и забыл тоже, сознательно отложив эту мысль на сладкое.
К телефону Кэтрин не подходила. Он позвонил дважды, выслушал сообщение автоответчика («Я в ванной или занята, пожалуйста, оставьте сообщение» – да поглотит всех ведьм преисподняя, особенно же тех, что исчезают со связи, точно зная, что напортачили – и это в самом лучшем случае!) и попытался сосредоточиться на делах.
Это было все равно что ехать на велосипеде, сидя задом наперед. По очень скользкой дороге. Пьяным. И во время землетрясения. Стоило найти хоть подобие равновесия...
К нему сунулся Ву. Ренард очень постарался не зарычать. Из приоткрытой на пару дюймов двери снова потянуло...
розы
что-то цветущее, совсем рядом, что это за духи?
мед и вереск цветущий сад
...запахом. Капитан понял, что по-прежнему сидит в кабинете, намертво вцепившись в край стола, и смотрит на Ву. Тот казался по-настоящему испуганным и по чуть-чуть пятился назад.
– Я ужасно извиняюсь, – сказал он, оставшись в кабинете Ренарда процентов на двадцать, – просто тут Ник. То есть офицер Беркхардт. То есть я подумал, что... капитан, вы точно в норме? На вид у вас лихорадка.
...вино из старой бутылки, такое густое, что еле-еле льется
вербена и лаванда кофе с шапкой сливок миндальное дерево в цвету ладонь матери на щеке течная омега омега о господи проклятая Шейд не знала Ник омега! Никто не знал!..
Делать грозное лицо Ренарду не пришлось: жажда убийства наросла на нем вполне самостоятельно.
– Или нет, – заторопился Ву. – Так что, сказать ему, чтобы шел искать ту пропавшую девушку, или сперва пусть к вам загля...
– Пусть зайдет, – сдался Ренард. Это было очень плохой идеей, учитывая сны. Очень плохой. А он был специалистом по плохим идеям, так что могло и сработать.
Ву испарился, и Шон быстро сунул руку в ящик стола. Где-то там, в давних слоях культурных отложений (столешница всегда демонстрировала его педантичность и аккуратность, а вот ящики, напротив, обнажали темные стороны натуры), должен был прозябать мятый тюбик ментоловой мази, которой пользовались при осмотре особенно неаппетитных тел. Капитан наткнулся пальцами на что-то похожее, выудил, не сводя глаз с двери. Сквозь стекло видно было, как Ву что-то быстро говорит хмурящемуся Нику, и Ренард прекрасно знал, о чем идет речь. Он скрутил голову тюбику и поднес пальцы к ноздрям, но вместо мяты запахло шоколадом.
Это была смазка. Очень старый и неизвестно как попавший в его стол тюбик силиконовой смазки, воняющей синтетическим шоколадом до невольно исторгнутой слезы. Ренард быстро завернул крышку, бросил улику обратно в стол и задвинул ящик как раз вовремя.
Ник казался встрепанным, невыспавшимся и не в духе. В последнее время это стало почти нормой, но сейчас он выглядел особенно...
трогательным
...лохматым.
– Заходи, – велел ему Ренард. – Хотел тебя спросить, как дела у Джульетты.
Ник шагнул внутрь и оказался близко. Слишком близко. Шон почти физически чувствовал, как в носу отмирают рецепторы. На таком расстоянии Ник не пах – если точнее, запах стал настолько сильным, что перестал восприниматься как запах. Шона словно били в лицо на каждом вдохе, и он понимал, что вот-вот отключится, если только не возьмет себя в руки.
– Откуда вы знаете... – начал Ник и замолчал. – Что случилось? Вам плохо?
Ренарду было хорошо. Член стоял как каменный. Не будь Шон приучен держать себя под контролем – и накинулся бы на Ника прямо сейчас, наплевав на все последствия.
– Мне нездоровится, – коротко ответил он, удивляясь тому, что голос все еще слушается. – Но речь не обо мне. Откуда я знаю – что?
Несколько секунд Ник смотрел в никуда, играя желваками, и Ренарду пришла в голову абсурдная мысль о том, что сам Ник тоже, возможно, в курсе. Не невинная жертва происходящего. Конечно, он не может быть в сговоре со старшей Шейд, но...
– Джульетта очнулась, – сообщил Ник. Радости в его голосе было совсем немного. – Она меня не помнит. Совсем. Я заходил вчера, потом решил заехать сегодня утром, привезти цветы... а она пришла в себя и не помнит. Все остальное помнит, а мне вот не повезло.
Ренард скрипнул зубами. С каждым словом Ник говорил все быстрее, и у Ренарда едва хватало сил не смотреть на то, как движутся его...
сладкие, послушные, такие упоительные
...губы.
– Мне очень жаль, Ник, – выдал он единственную подходящую к ситуации фразу из тех, что смог наскрести по опустевшей памяти. – Но она хотя бы очнулась.
– Да, это дает надежду, – согласился Ник. Ренард снова подумал о том, что он может быть в курсе своей, так сказать, особенности, и покачал головой. Абсурд. Знай Ник о том, что он, в дополнение ко всем своим сложностям, еще и омега – в жизни не сунулся бы к Ренарду в кабинет. По крайней мере, пока тот в таком состоянии. Да и с Джульеттой...
– Что? – переспросил он, потому что Ник что-то говорил. – Повтори, я прослушал.
– Я сказал, что у меня есть пара идей по той пропавшей девушке, – сказал Ник, глядя на него странно. – Нужно съездить, проверить кое-что.
Ренард кивнул и жестом предложил ему выметаться. С него было довольно. Напоследок Ник оглянулся и предложил, понизив голос:
– Капитан, если я что-то могу...
«Перегнуться вот через этот самый стол», – беспомощно подумал Ренард, – «спустить штаны и дать мне. Не хочешь, Ник? Странно, почему бы это? Ву нам не помешает. Нам никто не помешает, ты сладкая омега, и я все тебе расскажу и покажу. Не переставая вязать так, чтобы ты потом неделю стоять не мог».
– Не думаю, Ник, но спасибо, – сказал он вслух и подтянул к себе папку с бумагами. – Мне, к сожалению, пора. Окружной прокурор ждать не станет.
Ник закивал и вышел. Ренард осел в кресле и снова набрал номер Шейд. На этот раз она взяла трубку.
– Твоя отрава сработала, – без предисловий сообщил Шон, стараясь думать о чем угодно, кроме жестокого убийства с расчленением заживо. Шейд жила в приличном районе и в его городе, жаль было портить статистику. – Но с существенным побочным эффектом.
- О, – отозвалась Шейд. Это было очень удовлетворенное, хищное, чуточку опасливое и до омерзения самодовольное «о». – Неужели у малышки Джульетты проблемы?
- Нет, – с наслаждением сказал Шон. – Проблемы у меня. И, следовательно, у тебя. Я буду через полчаса.

***

Сделать хотел грозу,
А получил козу.
Л. Дербенев, «Волшебник-Недоучка»

– Ничего такого я не планировала, – отбивалась Шейд. Держалась она, для прижатой за шею к стене превосходящим по силе противником, вполне достойно. Даже бесстрашно. Ренарда бесила эта ее невесть откуда взявшаяся твердость. – Я сварила тебе самое обычное Очищение.
– Ну да, и почему же именно в этот раз сработал протокол «Что-то пошло не так»? – Ренард чуть разжал пальцы, потому что всерьез боялся придушить стерву до того, как она исправит то, что натворила. Это было так легко, так желанно: сжать руку сильней и раздавить лживой ведьме трахею. – Не поделишься соображениями?
– Очищение ведь сработало, – хрипло возразила Шейд. – Я смотрела утренние новости. Девица проснулась. Счастливые влюбленные счастливо воссоединились. Что бы ни происходило после этого – я ни при чем.
– Я тебе скажу, что происходило после этого, – тщательно процеживая слова, сообщил Ренард. – У меня возникли... чувства. Совершенно неприемлемые и к абсолютно неподходящему объекту.
– Надо же, – восхитилась Кэтрин, изучающе оглядела Шона и принюхалась. – Очень искренние чувства, как я погляжу, и действительно совершенно неприемлемые. Это так возбуждает.
Ногтем она поскребла по бедру Ренарда сквозь брюки, и он едва справился с гримасой отвращения. Кэтрин Шейд была красивой женщиной с мерзким характером, и для Шона это всегда было неотразимым сочетанием качеств, но сейчас он не испытывал от ее внимания и намека ничего кроме рвотных позывов.
Судя по тому, как сузились ее ясные хитрые глаза, Шейд все поняла и сделала выводы, причем неутешительные.
– Мой ответ – нет, – заявила она, убирая руку. – Я ничего не делала. Такое простое дело, всего лишь поцеловать спящую девушку, а ты и этого не смог сделать как надо.
Ренард тряхнул ее снова сжав пальцы, и Шейд засмеялась, скаля белые, как реклама салона керамики, зубы.
– Убьешь меня?
В голосе ее слышался искренний интерес.
– Нет, – признал Ренард. – Что, даже нет никаких идей? Списка побочных эффектов? Стандартных осложнений?
– Ты ублюдок ведьмы и короля, – парировала Шейд. – О каких стандартах мы говорим? Кто она, эта счастливица, которую ты так страстно желаешь? Неужели глупая сонная девочка?
– Нет, – Ренард скрежетнул зубами. – А это важно?
– Конечно, – изумилась Шейд. – Предположим – только предположим, – что зелье и связанные с ним, гм, эффекты обоюдны. Тогда, надо думать, твоя пассия уже рыдает у твоего порога. «Прикоснись этим цветком к непреклонным устам королевы, и на край света пойдет за тобою она, покинув ложе короля1». И так далее.
- Я читал эту сказку, – огрызнулся Ренард. – Дело там кончилось плохо, и в том числе из-за подлой ведьмы, которой в итоге тоже досталось на орехи. Сделай с этим что-нибудь, пока я тебе не процитировал еще парочку сказок про ведьм, посаженных в бочки с гвоздями.
– Угрозы, – сощурилась Шейд. – Хорошо. Не знаю, как ты мог так оплошать, но выяснить попытаюсь. В основном из профессионального любопытства. Расскажи мне, с чего начался... побочный эффект.
– С запаха, – сказал Ренард и отпустил соблазнительно хрупкую глотку. – Каждый раз, когда я... когда мы оказываемся слишком близко, появляется запах и сводит меня с ума.
У Шейд округлились одновременно рот и глаза.
– А ты не думал, – медленно произнесла она, – что дело тут не в зелье и даже не в поцелуе? Твоя девица точно не из этих?
– А если и так? – Ренард скрежетнул зубами. В негласной табели о рангах Существ были те, кого старались не упоминать ни при каких обстоятельствах. Помойники, Крысожоры, Гниложильцы и прочие неаппетитные семейства находились в самом ее низу по понятным причинам, но вот с омегами дела обстояли гораздо, гораздо сложнее: они были не столько внизу, сколько в стороне.
– А если так, то тебе очень не повезло, – медленно проговорила Шейд, и в ее голосе капитану почудилось невозможное сочувствие. – Ты знаешь, как это бывает, и знаешь, что я могу тебе посоветовать.
– Убийство, – каркнул Ренард.
– Это лучше, чем свихнуться и опозорить весь свой род такой связью, – уверенно заявила Шейд. У Ренарда снова заскреблось внутри, на этот раз тоскливо. И речи быть не могло о том, чтобы он поднял руку на своего Гримма. Оставалось безумие. Прелестный выбор.
– Что, нет никакого средства помягче? – неуверенно спросил Шон. – Если припомнишь, идея была именно в том, чтобы у Гримма не было поводов сбежать...
– А, так вот в чем и в ком было дело! – удовлетворенно сказала Кэтрин. – Я так и думала. Готов в зубах его носить, лишь бы...
Ренард так врезал кулаком в стену за ее плечом, что подпрыгнули одновременно Кэтрин, кухня и он сам.
– Есть средство, смягчающее симптомы, но тебе оно тоже знакомо, – сухо сказала Шейд. – Фильтры в нос. Полностью они запаха не отобьют, но станет полегче. И учти, все это будет работать в две стороны, если я хоть что-нибудь знаю об... об омегах. Не вздумай спрашивать, откуда.
– Приличным ведьмам о таком знать не полагается, то ли дело отравления и порчи, – пробормотал Ренард, размышляя. Вспышка гнева прочистила ему мозги, и он сообразил, у кого из Существ можно искать... не помощи, нет. Понимания. Ходили упорные слухи о том, что среди Потрошителей омеги встречаются куда чаще, чем в других семействах, и относятся к ним иначе – значит, у них должны быть и средства, и опыт.
– Приличным колдунам тоже, – отрезала Шейд. – Но ты к таковым определенно не относишься.

***

– Садитесь, пожалуйста. У меня есть не очень хорошие новости.
– Я принимаю не очень хорошие новости, как и принимаю минеты – стоя.
«Лиллехаммер»

– Вынюхать след? Да уж конечно, могу, – Монро помешал тесто в миске и переложил телефон, прижал его к уху менее затекшим плечом. – Насколько срочно?
Он выслушал ответ, перевернул оладьи – в этот раз тыквенно-черничные с добавлением лебеды и дикого риса, – и прибавил:
– У тебя странный голос, Ник. Такое паршивое дело?
– Открой дверь, – предложил Ник, – я уже поднимаюсь и все расскажу.
Монро так и сделал. Пару секунд Ник разглядывал его фартук, размышляя о чем-то своем, потом поинтересовался:
– Снова те черные оладьи? Не угощай меня ими, ладно?
– Еще чего захотел, – ухмыльнулся Монро. – Это для Розали. Вот она-то умеет ценить мои кулинарные таланты... ох черт возьми! Ник, что с тобой такое?
Ник уставился на него, словно только что проснулся. Монро уставился в ответ так, словно увидел что-то жуткое, – например, голову Медузы Горгоны, – и это что-то прекратило его в камень.
– Странностей, как говорит Хэнк, все больше, – Гримм подергал застывшего Монро за плечо. Тот замотал головой.
– Нет-нет-нет, не может быть. Подожди, я брал ванильный стручок и черничные чипсы, может быть, у меня просто нюх сбился, я... – он с неожиданной силой сцапал Ника за рубашку и дернул к себе. – Не торчи на пороге, еще увидит кто-нибудь.
– Что он увидит? – переспросил до крайности удивленный Ник. – Что ты меня... Монро, стой, ты что?..
Монро, схлынув для верности, практически прижался носом к груди Ника.
– Увидит, как я тебя обнюхиваю, – сказал он. – Не шевелись, постой минутку спокойно. Да не дергайся!
– Мне щекотно! – возмутился Ник. Нос Монро практически касался его шеи, а шерсть – по-настоящему касалась и кололась. – Что ты там такое... Монро, эй, я-то девушку уж точно не похищал, и я не след и не улика с места преступления! Прекращай сеанс Гриммо-ингаляций!
– Конечно, – каким-то странным тоном согласился Монро, напоследок ткнулся носом Нику в подмышку и отстранился. – Под хвостом, прости, проверять не стану, да и нет у тебя хвоста. И ты прав, ты пока еще не улика и даже не свидетель, но если... о боже!
– Да что...
Монро резво подцепил его за плечо и заставил встать у вытяжки над плитой.
– Стой тут, – велел он. – Я бы и раньше унюхал, но у тебя только началось...
– ЧТО началось?
– ...и вся эта ваниль со стевией, конечно, в первую минуту сбила меня с толку, – не слушая, продолжал Монро, нащупал на столе телефон, бормоча себе под нос что-то невразумительное, с тоской поглядел на него и положил обратно.
– Розали бы помогла объяснить получше, но это такое... не могу даже представить, как я ей позвоню и попрошу приехать и поговорить с тобой. Нет, это просто...
Терпение Ника лопнуло.
– Монро, – сказал он грозно. – Или ты заканчиваешь лепетать и объясняешь, какая муха тебя укусила, или я съем твои оладушки, и через полчаса у тебя на кухне будет лежать труп Гримма.
– Эй, я не так уж хреново готовлю! – Монро даже с лица спал. Натруженный его нос заострился, а в глазах появилось выражение, которого Ник надеялся больше никогда не увидеть. – Просто это...
Монро его боялся. Или боялся находиться рядом с ним. Ника и самого продрало холодком. Он с самого утра чувствовал себя не слишком хорошо, особенно после того, как пообщался с капитаном, который тоже явно чувствовал себя не слишком хорошо. Мягко говоря.
– Все настолько плохо? – спросил он. Монро молча кивнул, выудил из холодильника пучок мяты, растер пару листьев и, не стесняясь, намазал зеленоватой жижей у себя под носом. – Что, опять какая-нибудь чума? Эпидемия?
– По счастью, нет, – Монро ничуть не казался обрадованным тем, что это не чума. – Послушай, Ник, нам надо поговорить. Как мужчине с мужчиной, понимаешь?
– Нет, – честно ответил Ник. – Я ничего не понимаю, но вижу, что напуган ты до чертиков. Что стряслось, что ты на мне унюхал?
– Альфу в гоне я на тебе унюхал! – взорвался Монро, захлопнул пасть и застонал. Ник глядел на него с искренним недоумением. – Да чтоб тебя... погоди, у меня на чердаке, кажется, должна была остаться книжка для юных Потрошителей, там картинки и всякое такое, все написано лучше, чем я могу...
– Что такое альфа в гоне? – оборвал его Ник. Бормотать Монро мог почти до бесконечности, а Ник не собирался ему этого позволять. – Простыми словами, без книжек и трехчасовой отсрочки неизбежного, пока мы будем рыться на чердаке в поисках этого вашего учебника… по сексологии, верно?
– Да, да, ты прав, я просто тяну время, но тут особый случай, – пожаловался Монро. – Об этом мамы-Потрошители говорят с дочерьми, а папы-Потрошители...
– Я понял, – попытался улыбнуться Ник и процитировал. – «Когда мама-койотль и папа-койотль очень любят друг друга...».
– Не смешно, – оскалился Монро. – Об этом вправду говорят раз в жизни, еще перед тем, как клыки сменятся, и... черт, черт, Ник, мне жутко неловко, я правда не уверен, что смогу.
Ник оглядел его лицо, взявшееся опасной бледностью, и вытащил с полки пустой бумажный пакет.
– Дыши в него, если совсем запаникуешь. И рассказывай. Это твое ужасное что-то, как я уже понял, связано с размножением и проблемами?
– Можно и так сказать, – Монро нервно поежился. – Понимаешь, Ник, среди Существ тоже бывают... особенные. Особенные Существа, да, так и буду называть. Они отличаются и от нас, и друг от друга, встречаются очень редко. До сих пор никто не знает, почему и как они появляются на свет, то есть я имею в виду, они рождаются, как и все остальные, но никто не...
– Не знает, почему они такие? – предположил Ник. Монро закивал, сунул нос в пакет и сделал пару глубоких вдохов.
– Именно, – сказал он, вынырнув. – У нас в роду, то есть у нас, у Потрошителей, такие появляются часто, болтали даже, что до десятка за столетие, но сам понимаешь, трудно сосчитать наверняка, они же по улицам не ходят, так что...
– Хорошо, и что они такое могут, чего не могут другие Существа? – Ник автоматически подобрал с тарелки черный, как смоль, оладушек и принялся жевать. На вкус оказалось не так уж плохо. Впрочем, он сейчас мог бы съесть и что похуже, не обратив внимания на вкус. Нервничал тут не только Монро. – Отчего ты о них говоришь так, словно Розали тебя поймала с Плейбоем в руках?
– Ох, парень, лучше бы меня Розали поймала с чем угодно в руках, – искренне сказал Монро. – Понимаешь, не то чтобы они были совсем уж особенными. Нет, они просто... Потрошители, была парочка Чешуехвостов, Трисссс-тан и Исссольда, кажется, про них даже легенда есть, но там, конечно, многого не договорили. Ходили даже разговоры, что это не только с Существами бывает, но тут я ничего не могу сказать. Не та тема, которую можно обсудить с тетушкой за обедом. Хотя ты – живое доказательство тому, что да, бывает – если, конечно, не считать Гриммов Существами, а это уже ни в какие ворота не лезет….
– То есть внешне они просто Существа? – уцепился Ник, решив пока не углубляться в тему взаимной дележки сказками между Существами и всеми прочими, а также в метафизические размышления о природе Гриммов. – А в чем тогда проблема?
– До определенного возраста нет никаких проблем, – обреченно сказал Монро и снова засунул нос в пакет. – Но вот потом, потом...
– Потом, – ласково подбодрил его Ник. – Они что, превращаются в кого-нибудь? Пьют кровь соплеменников, я не знаю? Крадут детишек из колыбелек?
– Нет, – Монро так глубоко и скорбно вдохнул внутри пакета, что тот на мгновение облепил ему все лицо и затрепетал. – Нет, они... ну, можно сказать, сходят с ума на почве размножения. И сводят с ума тех, кто рядом. Да, примерно так. Это не так уж долго длится, несколько дней, но запах... читал про мотыльков?
– Это которые летят за тридевять земель по запаху? – сориентировался Ник. – Феромоны, гормоны и прочая ерунда. Читал, но...
– Иногда обходится малой кровью, – несчастным голосом сказал Монро. – Я хочу сказать, не так часто случается, чтобы альфа и омега оказались в одно время в одном месте, но если уж случается – ух, парень, дело доходило до войн между Существами. Это нарушает Кодекс, и...
– Подожди-подожди, – Ник затряс головой. Альфы? Омеги? – Бессмыслица какая-то. Я ведь не Существо, какое отношение это все может иметь ко мне, даже теоретически? Хочешь сказать, какое-то Существо, не знаю, пометило меня, как кот – ковер, а я и не заметил?
– Нет, метки на тебе нет, – возразил Монро, – по крайней мере, пока что. И я представить себе не могу, что за Существо может быть таким нахальным, чтобы, ну... обтереться о Гримма. Может, он не понял, кто ты?
– Может, – Ник устало потер переносицу. – Подытожим. Ты унюхал на мне запах какого-то там альфы, что бы это ни значило. Чем это грозит мне, городу и Существам?
– Если этот альфа будет плохо держать себя в руках, – хмуро сказал Монро, – может случиться что угодно, но обычно это, ну... изнасилования. С последующим убийством. То есть он не девушек станет убивать, а тех, кто попытается оттащить его от... ты понимаешь. Или Существа соберутся и все вместе его загонят. Такое случалось. Понимаешь, альфа в гоне – он не может себя контролировать. Есть всякие отвары и настои, но на самом деле они не очень-то работают. Слишком сильный инстинкт.
Ник застонал и нечаянно вспомнил ночной сон. Вот уж где был... инстинкт. Очень сильный, совершенно необъяснимый и абсолютно неприемлемый. Интересно, Шон, то есть капитан Ренард, конечно, никаких Шонов! – так вот, что бы он сделал, если бы Ник полез к нему целоваться?
...жесткие губы накрыли его рот, смяли, принудили раскрыться. От возбуждения все плыло перед глазами, но Ник и так знал, кто его целует, властно и безжалостно, так прекрасно...
– Ник!
Вот теперь в голосе Монро слышалась настоящая паника. Потрошитель глядел на Ника так, словно тот вдруг обернулся самым настоящим, классическим Гриммом и пришел по его шкуру и клыки, и очень медленно пятился назад, пока не уперся в стену.
– Я... отрубился на минуту, – попытался объяснить Ник, затряс головой, изгоняя ужасающе яркое видение. – Что, так страшно выглядело? Правда, с оладьями все в порядке, я не собираюсь тут умира...
– Ник, – совсем тихо сказал Монро, пальцами зажал себе ноздри, как пловец, решивший нырнуть. – Тебе лучше уйти. Я тоже, знаешь ли... – он шумно сглотнул. – Постарайся добраться до дома и... не знаю, возьми пару дней отгулов, может, это само пройдет, только ни с кем не общайся...
– Потому что меня пометил какой-то мудак, которого я даже не заметил? – справедливо оскорбился Ник. – Приятель, да что с тобой такое? Или, – прибавил он, чувствуя, что напуган и злится на этот непонятный страх, – или что со мной такое?
– Не могу тебе сказать, – гнусаво ответил Монро. – Но постарайся не оказываться к Существам слишком близко. Вообще лучше не встречайся с ними пару-тройку дней, ясно?
– Ничего мне не ясно... – начал Ник, но Монро замотал головой и промаршировал к двери, постаравшись обойти Ника по самой широкой дуге.
– Прости, приятель, – сказал он и распахнул дверь. – Имеешь полное право обижаться, я понимаю, но вот именно сейчас мне нельзя рядом с тобой находиться. И никому из Существ нельзя. Это как лесной пожар, даже если просто рядом проходил – нахватаешься дыма.
Ник ступил за порог, пребывая в совершенном недоумении, подумал немного и решил, для разнообразия, последовать доброму совету, даже если тот казался совершенно бессмысленным. Он несколько секунд смотрел на номер капитана и не мог себя заставить нажать «вызов».
...крепкие руки с уверенными пальцами музыканта или стрелка касались его везде, нажимали и трогали, а сам он, ни разу не гей, гнулся в ответ и извивался, стараясь продлить прикосновение...
- Да чтоб тебя! – рявкнул Ник и все-таки нажал на кнопку.
Ренард долго не отвечал, а когда ответил, оказался откровенно охрипшим. Может, и вправду ангину подхватил, ничего такого, все эти кондиционеры и холодная вода в жару?
...о да, ледяная вода, такое удовольствие, когда сам весь пылаешь...
– Ник?
– Т-т-твою же... – Ник заскрипел зубами. Что стряслось? Что с ним такое?
– Ник! Что с тобой и где ты, отвечай!
Теперь в голосе Ренарда слышалась искренняя тревога. И готовность немедленно отследить телефон и выслать за Ником отряд поддержки.
– Я... кхм, извините, – Ник сумел взять себя в руки настолько, чтобы говорить более-менее связно. – Все в порядке. То есть я хотел попросить пару дней за свой счет. Понимаю, это не вовремя, но...
– Что-то с Джульеттой? – уточнил Ренард, и Ника обожгло. Он напрочь забыл о Джульетте. Капитан, посторонний, в общем-то, человек помнил, а он, Ник Беркхардт, верный и теоретически страдающий жених – забыл.
– Нет, это... – он закашлялся, пытаясь заставить голос звучать нормально. Получалось плохо, его всего трясло, в горле пересохло. Кондиционеры и ангина. Злокачественная, вот так. – Это личное. Можно?
– Ник, ты вправду в порядке? Помощь не нужна? – повторил Ренард, настойчивый сукин сын Ренард, всегда готовый прикрыть Ника и любого из своих людей хоть перед чертом, хоть перед окружным прокурором и комиссией по этике вместе взятыми.
...именно так, прикрыть, вернее, накрыть собой, стиснуть, взять и брать столько, сколько потребуется, чтобы жар утих, целовать и присваивать, не позволяя отстраниться...
– Сам справлюсь, – прохрипел Беркхардт. Он поймал взглядом собственное отражение в зеркале заднего вида: бледная рожа с безумными яркими глазами и пересохшим ртом, и все это потому, что какой-то мудак его пометил, и даже, если верить Монро, не по-настоящему? Просто рядом прошел? Как это можно было не заметить вообще? – Отлежусь пару дней.
– Хорошо, – после долгой паузы сказал капитан. – Если все-таки потребуется помощь – не стесняйся позвонить.
Ник уронил телефон на соседнее сиденье и рванул с места так, словно за ним гнался ад.

***

– Ой, как же все плохо, – крайне мягко, учитывая ситуацию, высказалась Розали, когда все-таки выслушала скорбную, полную смущенного рычания и попыток передать особо неприличные моменты жестами повесть Монро. – Ты уверен?
Монро закивал, шурша волосами о подушку. Вид у него был ошалелый и испуганный, но при этом откровенно счастливый, как почти всегда в обществе Розали.
– И ты ему не сказал, – задумчиво закончила Розали. – Трудно такое сказать другу.
– Вообще невозможно! – рявкнул Монро в сердцах. – Я бы и тебе не говорил, но ты...
– Умею добиваться ответов на поставленные вопросы, – улыбнулась Розали. – Особенно когда прихожу к своему парню на оладушки и застаю его в таком, гм, расстроенном состоянии.
– Ну, кое-что было не так уж плохо, – виновато и счастливо сказал Монро, потрогал расцветающий след поцелуя на шее Розали и зарылся лицом в ее волосы. – Но я ужасно тревожусь за Ника, просто ужасно. Надо что-то делать, но что?
– Я бы не стала надеяться на то, что ты ошибся, – Розали подтянула простыню повыше. – До сих пор ты не набрасывался на меня в прихожей, стоило мне только на порог войти.
Монро даже схлынул на секунду от избытка чувств. Розали, улыбаясь, погладила его по щеке.
– У нас все в порядке, – сказала она твердо. – Мне понравилось, ты меня, конечно, удивил, но не обидел и ничего такого. И я тоже тревожусь за Ника, в основном потому, что эти вещи не лечатся. Это даже и не болезнь вовсе, альфы и омеги просто... просто такие. Как левши или рыжие. Или Рыжехвосты, – прибавила она. – Такая природа вещей.
– Но Ник... – Монро поежился. – Он же даже не Существо. Гриммы разве могут быть подвержены такой ерунде? Хоть бы еще он оказался альфой, а то...
Розали посуровела лицом.
– Понимаю, ты старомодного воспитания, но омеги – точно такие же Существа, как мы с тобой, – заявила она. – Это не делает их хуже прочих. Неужели ты бы стал избегать Ника только потому, что он, ну... пахнет?
– Я уже избегаю Ника потому, что он пахнет, – уперся Монро, – и понимаю, что ты права, но есть традиции и все такое. Я-то пойму и привыкну, ну, стану носить фильтры в носу, Ник ведь мой друг, но вот другие...
– До других мне дела нет, – Розали перевернулась на бок и стала водить пальцем по груди Монро. – Подожди, я думаю. Ник ничего не понимает, а легче ему не станет. Он не знает, кто этот альфа?
– Понятия не имеет, как и я, – Монро умоляюще посмотрел на Розали. – Прошу, скажи, что есть какое-нибудь средство. Настойка, мазь, что угодно.
– Чтобы перестать быть омегой? Это невозможно. Все равно что перестать быть Рыжехвостом или Потрошителем, – Розали принялась водить пальцем по груди Монро. – Чтобы отбить запах или сделать его слабее – возможно.
Монро поймал ладонь Розали и поцеловал в серединку.
– Боже, мне полагается уже сейчас бежать к нему на помощь, но я не могу. Даже не потому что боюсь, а просто ты такая...
– Это все гормоны и его запах, – Розали хитро улыбнулась и подмигнула.
– Это я тебя люблю, – выпалил Монро и с ужасом уставился на нее. – Я не собирался этого говорить, то есть нет, что я несу, конечно, собирался, но когда-нибудь потом, когда буду уверен, что ты нормально к этому отнесешься, в конце концов, мы собирались не торопиться...
– Я тебя тоже, – Розали прижалась к нему. – И вот сейчас это точно не только гормоны, поверь. Немедленно поцелуй меня и даже думать забудь о том, что я соглашусь стереть из памяти то, что услышала.
Монро поцеловал ее, искренне и нежно. Розали обняла его за шею и притянула к себе.
– Если он пока что не знает, кто этот альфа, мы можем узнать, – успела она сказать между поцелуями. Монро зарычал. Он не хотел отвлекаться сейчас, даже на Ника со всеми его проблемами. Когда у Гримма не было проблем, интересно? – Унюхать его. Велеть держаться от Ника подальше.
– Потом, – проворчал Монро, нависая над ней. – Потом, Розали, ладно?
С час или около того им обоим и вправду было не до Ника Беркхардта. Потом Розали все-таки нашла в себе силы прерваться – в основном потому, что Монро был насквозь мокрым от пота, зацелованным, счастливым и неприлично измотанным, как и она сама.
– Я поеду в лавку, пороюсь в книгах, может, что и смогу найти, – сказала она, принимаясь одеваться. – Или нет, поедем вместе. Обычно это усиливается к вечеру. Если до ночи не найдем этого треклятого альфу, придется дежурить у Ника под домом. Туда он точно явится, никаких сомнений.
– У меня самая прекрасная, разумная и восхитительная Рыжехвост на весь Портленд, – искренне сообщил Монро и потянулся за одеждой.

***

Выпить хотелось невыносимо, но пить Ренард не стал, зная, что положения дел это не улучшит. Напротив, может стать причиной срыва. Он и так достаточно подставился, оформив себе фиктивное медобследование и оставив участок на Хэнка.
- Ангина, – сказал тот понимающе. У Ренарда не оставалось сил ни на что, кроме короткого кивка, но Хэнк был слишком занят внезапно обрушившейся ответственностью, чтобы докапываться до сути вещей. Это, впрочем, было ненадолго, и капитан понимал, что объяснения срочного исчезновения и его, и Беркхардта шиты белыми нитками. Вскоре Хэнк начнет задавать себе вопросы, и ни к чему хорошему это не приведет.
Сейчас он стоял под ледяной водой, рискуя и вправду заработать ангину, и пытался остыть. Безуспешно, разумеется, но попыток он не оставлял, слишком ужасна была альтернатива.
...ждет тебя. Вертится в постели, мучаясь желанием, и пахнет на весь район, да что там, на весь город...
Ренард зарычал и вышел из-под душа. Тело казалось чужим, оно и было чужим, взбесившимся, и только железная воля и привычка себя контролировать пока еще держали Шона на плаву. Стоило представить, чем вся эта история может обернуться для Ника и для него самого...
...ты ведь все равно сдашься. Никто не может выдержать такого. Чистая невинная омега, Ник-омега, тебе он и без этого нравился, а уж теперь...
Были мысли и похуже. Ренард кусал губы, одеваясь, и думал сейчас о том, что его собственный запах недолго будет защищать Ника. Если бы тот хотя бы был помечен...
...развернуть спиной, прижать, укусить за загривок, нет, сначала принюхаться как следует, вылизать соленую холку, оттягивая удовольствие, только потом укусить, крепко, Ник будет кричать, но не станет отбиваться...
– Черт!
Он едва не разнес ванную, всего лишь пытаясь причесаться. Смотреть в глаза собственному отражению было банально страшно, Ренард знал, что увидит. Бешеные глаза свихнувшегося альфы. Как будто мало было намешано в его жилах и без этого!
Теперь все упреки в нечистоте крови и незаконном рождении казались сущей ерундой. А ведь когда-то, по молодости лет, Шон относился к ним так серьезно…
...если бы ты его пометил, он был бы...
– Нет!
...почти в безопасности. Ты альфа, тебя боятся и так, никто не посмел бы тронуть твое...
Голос, мучивший его, ужасно напоминал голос Кэтрин Шейд, и ее Ренард всерьез намеревался убить. Вместо этого он позвонил и осведомился о новостях.
– Пока ничем не могу помочь, – ответила Кэтрин. – Ты все еще не у него?
Казалось, она удивлена такой стойкостью Шона. Ренард зарычал и стиснул трубку в руке так, что пластик едва не треснул.
– Учти, твое восхитительное и никчемное упрямство все равно не поможет, – неожиданно мягко сказала Шейд. – Только ухудшит дело. Но я узнала для тебя адрес одного местечка, где, возможно, смогут помочь с… симптомами. Владелец – Рыжехвост, среди них тоже, гм... иногда случались.
– Спасибо, – выговорил Ренард. Под кожей у него требовательно шевелился истинный облик, и загнать волну на место удалось не с первого раза.
– Ох, милый, – почти по-матерински нежно сказала Шейд. – Все настолько плохо, раз ты меня благодаришь. Я бы на твоем месте не тянула с... консультацией.
Ренард и не собирался тянуть. Он записал адрес, героически добрался до машины и вместо нормальных десяти минут ехал до лавки пряностей добрых полчаса. Какая-нибудь глупая авария и общение с дорожным патрулем его совершенно не прельщали.
Иметь какую-никакую цель и пусть чахлую, но все-таки надежду было всяко лучше, чем метаться по дому, постепенно сходя с ума и думая только о том, что если даже он каким-то чудом сумеет справиться с собой, не рехнуться и не отправиться к Нику – найдутся другие. Не альфы, конечно, – второго такого, как он, не было на весь Портленд и даже на весь штат, Шон бы учуял, – но достаточно наглые и распаленные, чтобы попытаться...
Он зарычал и выскочил из машины, забарабанил в дверь. Та была заперта, ни звука, ни шевеления не доносилось изнутри.
– Проклятье!
Несколько минут Шон стоял, упираясь лбом в дверь и чувствуя, как на коже высыхает горячий пот, как поднявшийся к вечеру ветер гладит его разгоряченный затылок и лицо.
Потом тонкая струя
розырозырозы
запаха, подхваченная ветром, коснулась его ноздрей.
И Шон Ренард, дитя ведьмы и короля, колдун и полицейский, привыкший держать себя в руках, сдался.
– Я только посмотрю, как он там, – прошептал он, зная, что врет сам себе. – Только посмотрю на него и... оставлю запах вокруг, да.
Блестящие буквы вывески смеялись ему в лицо.

***

– Ты поможешь?
– Ну... Я постараюсь не навредить.
“Dollhouse”

– Ты уверен, что он придет? – шепотом спросила Розали. Ей с трудом удалось уговорить Монро остаться в машине, припаркованной за два дома до цели, а не прятаться в каких-то колючих кустах у Ника под окнами. У Потрошителей была какая-то ненормальная просто любовь к колючим кустам.
– Уверен, – закивал Монро. – Я сам бы пришел, почуй я такое… в другие времена, конечно, – тут же добавил он, боясь обидеть свое только что обретенное личное счастье. – Ты не так хорошо чуешь, но поверь мне, он придет. И хорошо бы он пришел один.
– Опасаешься толпы одурманенных зомби? – понимающе предположила Розали.
– Вроде того. Смотри, по той стороне кто-то идет!
Розали немедленно сползла на сидении пониже, чтобы ее не было заметно с улицы, и Монро, подумав, последовал ее примеру. Краем глаза он все равно следил за высоким мужчиной, крайне целеустремленно шагающим к дому Ника.
– И что мы, по-твоему, должны делать? Выскочим и заорем «Ты не пройдешь!»? – прошептала Розали. – Так у нас на двоих ни бороды, ни посоха…
– Знаешь, об этом я, кажется, не подумал… Давай лучше не выскочим, а тихо выйдем и отправимся следом. Может, получится его схватить и припугнуть.
Припугнуть незнакомца не удалось: когда до его обтянутой дорогим пальто спины оставалось только руку протянуть, он вдруг обернулся и уставился на преследователей с живейшим интересом и капелькой угрозы.
– Эмм… Мы просто хотели узнать, который час, – выдала Розали первое, что пришло ей на ум.
– Вот как? У лучшего часовщика в Портленде не нашлось часов, чтобы подсказать время очаровательной… – незнакомец оглядел Розали, явно пытаясь определить, в каких она с Монро отношениях, и подобрать нужный термин. Внезапно его лицо изменилось, будто под кожей что-то шевельнулось – и пропало в ужасе. – Вы ведь новая хозяйка лавки пряностей? – нервно уточнил он.
– Да, так и есть, но сейчас ночь и лавка закрыта. Не говоря уже о том, что она в другом районе. И все же – я могу вам чем-то помочь?
– Возможно… – мужчина сунул руки в карманы и покачался с носка на пятку.
– Тогда приходите завтра к десяти, – мило улыбнулась Розали, подхватила Монро под руку, круто развернула его к машине и повлекла за собой.
– Полвторого, – с ноткой привычной иронии в голосе сообщил Шон в спины удирающей парочке.
– Что ты делаешь? – зашипел Потрошитель, когда они добрались до относительной безопасности машины. – Это же он! Его запах был на Нике!
– И что ты предлагаешь? Накинуться на него и героически погибнуть? – Розали нервно повела плечами. – Не знаю, может, дело в том, что он альфа, но он какой-то жуткий. Не думаю, что у нас есть шанс победить его с помощью грубой силы. И вообще: мы сбили его с толку и, возможно, с настроя, так что есть шанс, что он удержится и не полезет к Нику в окно с розой в зубах. А завтра я обо всем его расспрошу.
– Думаешь, он придет и признается?
– Думаю, ему это причиняет столько же неудобств, сколько Нику. Придется помогать им обоим, – отрезала Розали.
Монро только вздохнул.
– Да уж, дела… Кстати, я его где-то видел. Этого типа. Но в упор не помню, где. Чтоб не в телевизоре.
Когда странная допотопная машина с еще более странной парочкой скрылась, Шон недовольно фыркнул и продолжил путь. Наверняка, стоило подумать, что же все-таки часовщик-Потрошитель и аптекарша-Рыжехвост делали посреди ночи у дома Гримма, но мысли почему-то не могли пробиться через розовую стену в его голове.
«Я только узнаю, как он», – в который раз повторил себе Ренард, шаря под цветочным вазоном в поисках запасного ключа.
«И не стану будить его, если он спит», – добавил он, просочившись в темный и тихий дом, благоухающий, как дорогой бордель на пике славы.
«И не буду… Что это?».
Взгляд Ренарда остановился на фотографии в металлической рамке. Ник и Джульетта стояли в обнимку и выглядели невозможно, противоестественно, раздражающе счастливой парой.
«И не буду крушить тут все», – со вздохом (неглубоким, чтобы не нахвататься этого – розы вербена шоколад откуда такие ботанически-гастрономические ассоциации? – запаха) подумал он, осторожно ставя фотографию на место. Рамка прогнулась в местах контакта с пальцами, а стекло треснуло, но исправлять содеянное не было времени и желания.
Нужно было уйти, но Шон продолжил путь по дому. Полной неожиданностью стало то, что Ник в отсутствие Джульетты, все еще наблюдаемой врачами, спал не в привычной постели, а на неудобном, очевидно коротком ему диване в гостиной – и пах как все тот же бордель, но вдобавок наполненный швейцарским шоколадом и французскими духами разом.
«Сейчас я уйду, наемся снотворного, выключусь, а завтра приду к этой аптекарше и она мне поможет. Обязательно поможет. Должно быть какое-то средство. Кэтрин же сказала…».
Мысль о том, что ведьмы, вообще-то, лгут как критяне, тоже запуталась в розовой кисее возбуждения и подступающего безумия.
Напоследок Шон позволил себе крохотное проявление не то слабости, не то собственнических чувств пополам с заботой. Он сделал лишний круг по дому, оставляя свой запах, как какой-нибудь причудливый маньяк – визитные карточки. Ренард перетрогал все полотенца в ванной, оба пульта от телевизора, мелкие побрякушки, развешанные по стенам, телефонные трубки и настольные лампы; он потерся щекой о любимую куртку Ника, ненадолго намотал на запястье его ремень (пряжка звякала, но тихо) и даже задумчиво лизнул по краю кружку с дурацкой надписью «Настоящий детектив» с одной стороны и «Убийца – дворецкий» с другой. Кружка явно была любимой.
Прикасаться к самому объекту не слишком естественной страсти Шон не решился, так что перед уходом только выудил из кармана платок и стер им испарину со лба спящего. Это тоже должно было сработать.


продолжение в комментариях

---

воскресенье, 17 мая 2020 в 20:56

Пишет agua-tofana:

В начале мая, на фоне всеобщей цветущей херни и праздников мы с Ловцом решили устроить киномарафон под девизом «А давай посмотрим все что у нас напихано в пост с названием «видева маст си» - а давай!». И мы даже честно много чего посмотрели, но у меня совершенно не было времени про это написать, а как бы надо. Поэтому как бы попробую.

Я хз, чо мы стали смотреть Гангсту. Мы вообще думали в Монстра, и в Тетрадку, и куда-то еще, а потом бац – и уже Эргостулум. И я такая – о! ООО!

простынка-полутораспалка

Ну там все любимое и почему-то родное. В Эргостулуме я ни разу не была, но вот смотрю – и как будто все уже знаю. Ну, я вообще люблю закрытые локации со своими правилами и законами и четко распределенными позициями. Так-то, скажем, Средиземье – это для меня уже чересчур глобально. Слишком много всего. А Эргостулум то, что надо. Четыре мафиозных группировки, четко поделенные сферы влияния, два вида обитателей с четко обозначенными ролями, полиция, поддерживающая действующий порядок, и Бенрия, помогающая разруливать все там, где другие не справляются. Красотишша!

Персонажи совершенно охренительные все. Редкий случай, да. Главпейринг сияет как_рассвет, и не считать его каноном даже как-то неприлично. Прекрасные Джина и Джинджер (и это уже стопроцентно канонный пейринг), доктор Тео – я прям вижу уходящую в бескрайний космос цивилизацию тараканов, обосновавшуюся у него в голове. Марко Адриано – ну, чуваки, в свое время на 180 градусов сменившие сторону – это мой отдельный сорт пули в башке. Делико – ну, он просто чудесный. Просто человек, играющий на поле существ со сверхспособностями. Это как Клинт в Мстителях. А Клинта я всегда любила. И еще куча персонажей, по-своему притягательных и запоминающихся – серьезно, в Гангсте даже самый проходной персонаж остается в памяти. Чото они с ними такое делают… даже не знаю)))

Ну и, собственно, главпейринг. Он цепляет сам по себе: сногсшибательный редко затыкающийся блондин с приличным происхождением и тяжелым детством и сомнительный брюнет неприглядного социального статуса, с глухотой и на депрессантах. Один жиголо, другой киллер, вместе - агентство "Бенрия", живут вместе, работают вместе, бэкграунд общий и дофига травматичный. Это примерно как праздничный тортик с шоколадом и карамелью И вот все тут прекрасно, но я чот долго думала, думала… пыталась вычленить кинк, короче. Кинк не вычленялся (как корень одуванчика из земли, сука). Но какое-то смутное представление, возможно, похожее на реальность, я все же создала. (Оно мне все равно не нравится, недодуманное какое-то, но уж чо есть.) А именно – одна из диспозиций, цепляющих меня со страшной силой: это когда один из пейринга обладает кучей внешних достоинств и при этом дырой внутри, которая не заполняется ничем; тогда как второй в чем-то ущемлен и существенно и часто принадлежит к порицаемой группе, но при этом в нем самом, в его душе и характере есть нечто, способное заполнить пустоту первого. Это офигительная прост динамика. Неосознанно я впервые обнаружила ее в клипе, с которым мы ходили на ЗФБ-2016, вроде бы, в команде по сериалу Гримм. Фауст тогда сделал клип по главпейрингу «Моя душа», и там было именно оно: принц-ведьмак, хоть и бастард, но высочество, и Гримм, которым существа пугают существят. Но нужен там был именно Гримм ведьмаку, хотя казалось бы. «И смотрит в живой огонь из бездны моя душа». И вот этот пейринг живого огня и бездны – это прям мое все, как оказалось. Это очень заметно так-то. Чего мне так зашли тяньшани – там же это во всей красе, в полный рост и прямым текстом. Старбаксы, конечно, с нюансами, но тема все равно прослеживается: Кэп всея Америки и оружие Гидры, ну. Или гаеробины – тут вообще куда уж нагляднее. Опять же Дороро (пусть там не моя отпшка в плане романтики, но как броманс – идеально ложится динамика). Ну и еще вспомнить можно. То есть тема тут не «я тебя люблю», а «ты мне нужен». И это «нужен», оно непременно до предела, до смысла жизни, до «ок, я закопаю эту вселенную и создам все заново, только ты останься со мной, пожалуйста». Простор тут грандиозный – от совместного преодоления и Превозмогания (тм) всего (и слияния всех видов в финале) до маньяка, который ничего лучшего придумать не может, чем извлечь из любимки этот «живой огонь» - и в баночку, для сохранности и любования. Очень, очень соблазнительный кинк. И вот в Нике с Уориком я вижу какие-то его отголоски, наметки. Хотя точно ткнуть и сказать – вот оно, не могу. Но что-то там есть… потенциально намекающее. Мне кажется, что в какой-то момент, возможно, именно Николас не позволил Уорику сломаться – ну, как вариант. В общем, жалко, что студия обанкротилась, и второй сезон остался неснятым. Придется, наверно, мангу читать.

А клип Фауст разрешил мне спереть для иллюстрации. Пру!)))

Название: Моя душа
Автор: Fausthaus
Форма: клип
Пейринг/Персонажи: Шон Ренар/Ник Бёркхардт
Категория: слэш
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: R
Исходники: аудио - Ярослав Евдокимов "Целую твою ладонь", видео "Гримм"
Продолжительность и вес: 3:33; 43 мб
Предупреждения: насилие
Примечание: Принцу далеко до ангела, именно поэтому ему так трудно впустить в свою жизнь человека, которого он любит. Но и отпустить не в силах

---

Деанон

Мои ачивки от команды на ЗФБ:

---

Всё оттуда же ))

Название: Хайсинские страдания
Канон: Guardian TV (2018)
Форма: частушки
Персонажи: Чжао Юньлань, Шэнь Вэй, Чу Шучжи, Да Цинь, Чжу Хун, Го Чанчэн, Ван Чжен, Сань Цзань, Линь Цзинь
Категория: джен
Рейтинг: G
Задание: Игры и состязания

Спецотдел вдруг отрядили
Да на состязания.
Так что начинаем петь
Хайсинские страдания.

Первым был, конечно, Чжао
Шеф и парень хоть куда.
По стрельбе разряд он выбил
Без проблем. Вот это да!

В состязаниях по боксу
Чемпион, конечно, Чу.
Еще бы — он боец умелый,
А тут дерись да не хочу.

Котика привлечь хотели,
Чтобы хоть мыша загрыз.
Но ведь лапки у Дацина...
Зато взял симпатий приз.

Наш профессор шустрый малый,
Может в спринт и в марафон.
Сквозь портал проходит быстро —
Был он там, и вмиг здесь он.

Сяо Го был спринтер знатный —
Бегать трус уметь должон.
К финишу пришел бы первым,
Да, вот жаль, споткнулся он.

А Сань Цзану и Гэлани
Соревноваться не пришлось.
Кулачки зато держали,
И их желание сбылось.

Чжу Хун участвовать хотела,
Блеснуть стремилась красотой.
Четвертый дядя был так против,
Что на пять дней ушел в запой.

В соревнованьях по пейнтболу
Внезапно победил Линь Цзин —
Там все друг друга перебили,
Остался чистым он один.

Мы закончили вам петь
Хайсинские страдания.
Были б рады получить
Хоть капельку внимания.

---

И это тоже с ЗФБ

Название: К Чайке
Автор: Хикари-сан
Канон: Guardian TV (2018)
Форма: стихи
Персонажи: чайкофандом
Категория: джен
Рейтинг: G

Любви к Хайсину и Дисину
Сколь долго держит нас укур.
От битвы к битве все мы жили,
За туром проходили тур.
Но в нас горит еще желанье
Под властью травки и грибов
Читателям нести фичков —
Мы внемлем музы призыванью.
Минуты выкладки работ
Мы ждем с томленьем упованья,
И прочь отбросив груз забот,
Идем на сайт голосованья.
Пока Шэнь Вэем мы горим,
Пока сердца для Чжао живы,
Мой друг, мы "Стражам" посвятим
Души прекрасные порывы!
Фикрайтер, верь, взойдет она:
Звезда твоей фандомной славы,
Читатель вспрянет ото сна,
И на осколках стеклотары
Напишут наши имена!

---

Чертова дюжина баек

Название: Байки из бара
Автор: Хикари-сан,  Настёна:-),  Jacky C
Канон: Guardian (TV), Fairyland lovers (TV), My True Friend (TV), The Lost Tomb Reboot (TV), To Dear Myself (TV), Detective L (TV), Letting You Float Like A Dream (TV), The Avengers
Размер: цикл драбблов
Персонажи: Бай Юй, Чжу Илун, Шэнь Вэй, Чжао Юньлань, Е Цзунь , Да Цин, дисинский бармен, Бай Ци, Хей Ци (упоминается), Локи, Тони Старк, Стефан Стрендж, Чен Имин, Цзинь Жань, У Се, Толстяк Ван (Панцзы), Чжан Цилин (Сяо Гэ), Ло Фэй, Ло Фушэн, Ллос, безымянный дроу
Категория: джен, слэш
Жанр: юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Чёртова дюжина историй, произошедших с нашими героями по большей части в небезызвестном дисинском баре и некоторых других местах, в результате которых завязываются дружеские и торговые связи, кое-кто становится богом, шеф Чжао периодически задумывается о спасении мира, но мир в итоге спасается при помощи холодильника.
Предупреждения: Ни одно из списка
Примечания: Fanfic, Fanfiction, AU, Crossover, Fluff, Humor, WTF Kombat 2021

Байка № 1
Заходит как-то в бар Чжао Юнлань. А там уже Бай Ци за стойкой сидит, с барменом беседует на тему психологии.

Увидев друг друга, шеф Чжао и Бай Ци очень удивились, Бай Ци шефа даже пальцем потыкал — а ну как это Хей Ци над ним поиздеваться решил. Юньлань в долгу не остался и Бай Ци тоже пощупал — а вдруг это дисинец под иллюзией. Потом они выпили, разговорились, поделились байками из работы Спецотдела и лечебной практики, а выпив еще по одной, сговорились над Шэнь Вэем подшутить.

Заходит Шэнь Вэй в бар — а там у стойки два Чжао Юньланя сидят. Ну, так бы сказал посторонний зритель, а Шэнь Вэй своего Куньлуня и через десять тысяч лет узнал, так что сразу понял, кто есть кто.

В общем, шалость не удалась, а бедному котику ночью опять поспать не дали и из квартиры вытурили.

На следующее утро шеф Чжао в отделе диван и прочие сидячие места за три метра обходил, зато лицо профессора было как у Дацина, сожравшего полкило сушеной рыбки.

Байка № 2

Заходят как-то в бар Шэнь Вэй и Бай Ци. Садятся у стойки, заказывают сок (правда бармен накапал каждому пару-другую капель грибного самогона в напиток, но тс-с-с, об этом молчок) и мрачно медитируют на бокал. Потом, глотнув приправленного сока, решают вдруг поделиться наболевшим — одному Е Цзун все нервы истрепал, другому Хей Ци мозг чайной ложечкой выел. Слово за слово, гуаньдао по столу...

Остыли. Выпили. Заказали ещё по одной. Опять помедитировали над выпивкой. И вдруг обоих осенило!
— А давай мы их познакомим, — озвучил идею Шэнь Вэй.

— Пусть друг другу мозги выносят, — обрадованно подхватил Бай Ци.

И только затаившийся в углу шеф Чжао обречённо задумался над тем, как он будет спасать мир, если те двое объединятся.

Байка № 3

Заходит как-то в дисинский бар дроу из параллельной реальности. Дисинцев уже ничем не удивишь, так что отнеслись спокойно. Дроу заказал грибной самогон. Бармен налил ему отборный дисинский горлодер тройной перегонки. Дроу оценил, ещё как! Так оценил, что умудрился призвать на танец свою богиню.

Посланник в черном не мог пройти мимо такого кипеша, заодно пристроил в гарем Ллос своего дражайшего братца — пусть теперь попробует Паучихе речи задвигать на тему мирового господства.
Так Посланник в черном спас Дисин от многотысячелетнего зла.

Е Цзун, правда, сопротивлялся, но его мнение никого не интересовало.

Байка № 4

Заходит как-то в бар Е Цзун. Бармен и все находившиеся в зале клиенты на него уставились, как на Всадника Апокалипсиса — ведь только пару месяцев как его сплавили в параллельную реальность к Ллос и дроу.
"Ну все, прощай, любимый бар, — обреченно застонал про себя бармен, — сейчас этот сумасшедший от заведения и камня на камне не оставит".

Но, вопреки ожиданиям, Е Цзун не стал ничего крушить, а наоборот — заказал всем присутствующим выпивку за свой счет. Бармен обрадовался, но Посланника на всякий пожарный вызвал тревожной кнопкой. Мало ли что, это Е Цзун сейчас такой добренький, а что дальше будет — Регент его знает.

Посланник прибыл во всеоружии — то есть в плаще, маске и с гуаньдао наперевес. Ко всеобщему удивлению, Е Цзун на братца не только не напал, а напротив — горячо обнял и от души поблагодарил. Удивленно воззрившемуся на брата Шэнь Вэю он поведал, что Ллос оказалась очень питательной, а жители того мира — крайне благодарными существами.

— Так что теперь у дроу новый бог в лице меня, великого и ужасного, — провозгласил напоследок Е Цзун и тут же, не отходя от кассы, предложил дружить мирами и заключил договор на экспорт к дроу эксклюзивного дисинского грибного горлодера.

Довольны были все, а бармен — сильнее всех, потому что "Дисинский особый" гнать кроме него никто не умел.

Байка № 5

Встретились как-то в дисинском баре Е Цзун и Локи. Е Цзун зашёл отдохнуть от дел божественных, а что там Локи забыл, история умалчивает (клинок в печень — отличный повод держать язык за зубами).

Так вот, встретились они, бахнули по пиале "Дисинского особого" и разговорились. Выяснили, что между ними очень много общего, обсудили проблемы божественности... И дружно сошлись на том, что трудно быть богом, а участь младшего брата при популярном и всеми любимом старшем и вовсе тяжела и безотрадна.

Затаившийся у столика в дальнем углу Шэнь Вэй радовался, что у братика появился хороший друг, а сидящий рядом Чжао ломал голову над тем, как бы наладить контакт с заокеанскими лаоваями и при этом не нарушить секретность.
А вот бармен был очень доволен — ещё бы, ведь в перспективе было заключение контракта на поставку "Дисинского особого" в Асгард. Он даже начал питать робкую надежду на открытие первой в Дисине фабрики по производству алкогольной продукции. Под его руководством, естественно.

Байка № 6

Приехал как-то Тони Старк в Хайсин, международный бизнес-договор заключать. С утра было долгое и плодотворное общение с партнерами, заключение контрактов и т.д. и т.п. Устав от деловой волокиты, Старк вечером второго дня устроил себе тур по барам. И в тот же вечер шеф Чжао решил культурно отдохнуть после трудного дела.
Как они оба оказались в дисинском баре и что там была за история — тайна, покрытая мраком. Но бро по бородке с тех пор у Тони Старка двое. А Стефан Стрендж и Шэнь Вэй периодически обмениваются опытом по укрощению гениальных долбоклюев.

В свою очередь, шеф Чжао частенько стал общаться со своим новым лаовайским братом на тему удержания в рамках могущественных божественных существ. И тема кляпа в их беседах мелькала неоднократно.

Байка № 7

Заходят как-то в бар Чен Имин и Цзинь Жань. Оба несколько минут мрачно напивались, а потом давай на жизнь жаловаться. И что этим женщинам надо? Красивый, умный, богатый, жениться готов хоть сейчас, а она кочевряжится, нос воротит. К ним присоединились другие посетители бара, каждому было, что рассказать про жену, невесту, тещу...
— Вот поэтому я и не женюсь, — прокомментировал бармен, наливая по стопке.

"Хорошо, что Чжао Юньлань мужчина", — подумал сидящий в уголке Шэнь Вэй.

Байка № 8

Зашли как-то в бар Бай Юй и Чжу Илун. А там толпа фанаток, и смотрят они на Бая с Илуном, как стая чаек на рыбу. Оба тут же выбежали обратно. Испугались, видать, что фанатки на сувениры их разорвут.
Они не знали, что для чаечек главное — что ушли они ВМЕСТЕ!!! И пришли тоже. И что сбежали ото всех в Дисин — вместе опять же.

В общем, у дисинских чаечек в тот момент был рыбный день.

Байка № 9

Никто, даже господин Посланник в черном, не знал, что самым осведомлённым человеком в Дисине был именно бармен. Не знал Посланник и о том, что бармен с недавних пор был посвящен в курс частных дел господина Хранителя. Впрочем, это, наверное, хорошо, что Посланник об этом не знал...

Однако, куда важнее осведомленности ценил в бармене чуткость и способность к сопереживанию один несчастный яшоу.

Этот несчастный яшоу зачастил в дисинский бар аккурат после того, как Спецотдел призвал в консультанты одного симпатичного профессора.

Яшоу слёзно жаловался, что ему практически отказали от дома. Боялся, что все может дойти до крайности, вроде упразднения лежанки из старой покрышки. Правда, бармен не совсем уловил связь между новой должностью профессора и лежанкой, но все объяснил себе тем, что хозяин и друг бедолаги-яшоу слишком часто берет на дом халтурку, которую разбирает, прыгая на кровати.

— Спать вообще невозможно! А он еще смеет намекать на мою разгульную жизнь! — жаловался яшоу, налакавшись сливок с тонкой ноткой грибной настойки. — Разгульная жизнь! У меня?! Да я вообще ребенок по сравнению с... — на этом месте он обычно умолкал, хмуро посасывая хвост солёной рыбешки.

Да-да, бармен мог похвастаться кое-какими знаниями. Но он помалкивал. Ну, потому что ни к чему терять доверие постоянного клиента.

Байка № 10

Е Цзун сидел в баре на почетном месте, приняв красивую величественную позу, и хандрил.

Вот казалось бы, все хорошо. Переворот удался; его благополучно боялись и тут, и в Хайсине, и в землях Яшоу. Получилось подмять под себя власть в Дисине, посеять панику и неразбериху. А вот поди ж ты!..

Несмотря на всю важность и пафосность, в данный конкретный момент ему, повелителю Дисина и грозе всего, неудержимо хотелось почесать языком. За пиалой крепкой грибной настойки (сейчас она ещё забористей, чем Е Цзун помнил со времен повстанческих войн, наверно не без контрабандных хайсинских добавок). Похвастать, так сказать, достижениями, поделиться планами на будущее (их у Е Цзуна за тысячелетия заточения набралось больше чем достаточно). А заодно и на жисть пожаловаться, и на непонимание, и на то, что никто не любит. Рассказать, а потом сожрать со спокойным сердцем, чтоб свидетелей не оставлять.

Поговорить было решительно не с кем. Народ старательно безобразничал в обоих мирах, и бар пустовал. Не считая бледного и тихого как мышь бармена.

Бармена Е Цзун есть не хотел, иначе кто будет подносить напитки? Не царское это дело — самому себе искать бухло! В общем, бармен для откровенничанья не годился.

Можно было найти старика регента, который всегда был готов угождать, вплоть до лобызания сиятельной попы, но Е Цзун боялся заработать несварение...

Короче говоря, врать себе было бесполезно, и Е Цзун снова пожалел, что рядом нет брата.

Шэнь Вэя Е Цзуну попеременно хотелось то убить, то обнять и поплакать. То просто хотелось...

Е Цзун неприязненно поморщился. Брат — это было бы хорошо. Нет, даже восхитительно! Проблема была в том, что вероятность заполучить одного Шэнь Вэя без его извечного бородатого довеска стремилась к абсолютному нулю.

Е Цзун представил, как он счастливо рассказывает Шэнь Вэю историю своей ненависти, тесно прижавшись к его боку, а с другой стороны точно так же прижимается Хранитель. И тоже что-то шепчет... Интересно, кого внимательнее будет слушать брат?..

Е Цзун скрипнул зубами и грозно потребовал новый кувшинчик настойки.

Байка № 11

У шефа Чжао есть два варианта содержимого его холодильника: либо повесившаяся мышь, либо нечто живое, зелёное и пушистое, которое, стоит лишь открыть холодильник, норовит выползти из кастрюли, протянуть к нему щупальца/псевдоподии/ложноножки (нужное подчеркнуть) и назвать шефа мамой. Такой вывод сделал Е Цзун, в первый и последний раз открыв дверцу холодильника Чжао Юньлана. И, разумеется, не замедлил поделиться этим выводом с братом. Шэнь Вэй с мнением диди был целиком и полностью согласен, но расставаться с Чжао Юньланом все равно отказался.

Именно на это жаловался Е Цзун бессменному дисинскому бармену после трёх бутылочек "Дисинского особого". Бармен сочувствующе кивал, не забывая подливать скорбящему Е Цзуну очередную порцию, и с тоской глядел на часы. Ведь у него-то с содержимым холодильника все было в порядке, но насладиться этим самым содержимым бармену той ночью было не суждено. Ибо скорбящий Е Цзун — это опасный и разрушительный Е Цзун. А бармену его заведение было дорого. Хотя бы как память.

Наконец, под утро, когда изголодавшийся желудок бармена прекратил издавать громкие рулады и обиженно замолк, а запасы "Дисинского особого" подошли к концу, в голову ему пришла светлая мысль познакомить скорбящего Е Цзуна с содержимым своего домашнего холодильника (ибо барный холодильник к тому времени был пуст), дабы перебить впечатление от содержимого холодильника шефа Чжао, о котором на трезвую голову лучше не вспоминать, если не хочешь лишиться рассудка.

Е Цзун инспекцией барменовского холодильника был вполне удовлетворен и счастливо усвистал к своим дроу.
Так бармен, наряду с Посланником и Хранителем, стал героем Дисина. Правда, очень скромным героем, так как о его подвиге так никто и не узнал.

Байка № 12

Встретились как-то в баре Ло Фэй и Ло Фушэн. Ло Фэй расследовал дело об убийстве в подпольном казино, а Ло Фушэн просто развлечься пришел. Как это обычно с ним бывало, развлечение Ло Фушэна довольно быстро превратилось в драку формата все на одного.

Один из нападавших подкрался к Фушэну со спины и уже замахнулся было ножом, но тут вмешался Ло Фэй, треснув мерзавца по затылку тростью. В конце концов, драка должна быть честной. Кстати, выпавший нож удачным пинком был отправлен аккурат под ноги Сяомань и оказался орудием убийства — именно таким ножом был зарезан незадачливый клиент, которому не повезло отхватить крупный выигрыш.

В общем, в итоге Ло Фушэн и Ло Фэй дрались спина к спине, а Сяомань болела за обоих на безопасном расстоянии. Одержав победу в битве и арестовав убийцу, два наших героя решили разделить праздничный ужин, который плавно перетек в завтрак в апартаментах Ло Фэя в резиденции Салливана.

Разумеется, Сяомань не могла пустить процесс налаживания личной жизни напарника на самотек, так что контролировала ситуацию, затаившись на карнизе и подглядывая. Краснела и отворачивалась при виде откровенных взглядов этих двоих друг на друга, пару раз таки чуть не навернулась, но к себе отправилась лишь когда за Ло Фэем и Фушэном закрылась дверь спальни.

Осчастливив с утра радостной новостью Сусу, Сяомань предвкушающе потирала руки — Ло Фэй пристроен, глядишь, личная жизнь ему поубавит вредности характера. На очереди был Бенджамин.

Опустим же завесу жалости над печальной участью бедняги патологоанатома, ибо от Сяомань, вставшей на тропу войны сватовства, ещё никто не уходил.

Байка № 13.1

Провалились как-то раз в дисинский бар У Се, Панцзы и Сяо Гэ. Ну хобби у них такое — вечно куда-то проваливаться.
Бармен и бровью не повел — всякое повидали, плавали, знаем. Благо что клиенты попались нормальные, хоть один и молчалив был слишком, зато другой говорлив не в меру. Пробитый потолок оплатили, выпивку тоже. А о том, как их в родную реальность возвращать, пусть у Посланника голова болит. Его дело выпивку разливать, решил бармен и выставил гостям еще по пиву.

Байка № 13.2

Как уже говорилось, основным хобби У Се сотоварищи было вечно куда-то проваливаться — то в древнюю гробницу, то на дно Дисина, то еще куда-нибудь. Все к этому привыкли и никто уже не удивлялся. Правда, проваливались наши друзья обычно все же в разные места, не повторяясь с местом назначения. Однако на этот раз неугомонную троицу вновь занесло в Дисин.

Отряхнувшись после не слишком мягкого приземления, У Се и Панцзы переглянулись, осмотрелись по сторонам и двинули в сторону знакомого бара. Чжан Цилинь, оправдывая прозвище, молча двинулся следом.
А в баре тем временем было весело. Одному дисинцу, видать, хайсинским солнышком голову напекло, и решил он устроить в Дисине переворот. А начать решил с местного очага культуры — бара, разумеется. Бармен, не будь дурак, выпроводил посетителей через черный ход, а сам остался дожидаться Посланника в черном. И тот не заставил себя долго ждать.

В общем, подходя к бару, У Се, Панцзы и Сяо гэ застали преинтереснейшую жанровую сценку "Посланник устанавливает закон и порядок". Впечатлившись навыками фехтования господина Посланника, Сяо гэ предложил тренировочный поединок. Посланник, не успевший толком сбросить пар — дисинец-реформатор попался уж больно хлипкий и быстро сдулся, — не долго думая согласился.

"На три вещи можно смотреть бесконечно: на текущую воду, на горящее пламя и на фехтующих мастеров", — такова была общая мысль собравшейся возле бара компании зрителей, включавшей в себя У Се, Панцзы, бармена, зевак, а на закуску Дицзюня и Регента. У Се искренне наслаждался мастерством поединщиков, а Панцзы отчаянно не хватало ведерка попкорна, чтобы болеть "за наших".

Когда с Посланника сорвало маску случайно пропущенным ударом меча Сяо гэ, от которого Посланник уклонился чуть ли не в последний момент, толпа ахнула, а сам Сяо гэ бросил многозначительный взгляд на У Се, состроившего в ответ моську невинного большеглазого котика. На этом поединок был закончен, так как Молчаливый братец пропустил удар гуаньдао, который, будь он завершен, лишил бы его головы. Посланник, к слову, сходству с У Се ни капли не удивился, у Чжан Цилиня появилось много вопросов, но он молчал. А вот Панцзы молчать предсказуемо не стал, но У Се только скромно улыбался, иногда напоминая обо всех своих вторых, третьих и прочих дядюшках, за которых он, естественно, отвечать не должен.

Довольный тренировкой Посланник проводил гостей обратно в их реальность прямиком в горячие объятия Второго дяди, а оттуда двинулся в Хайсин — профессору Шэнь Вэю пора было на лекции.

Вскоре по Дисину пошел слух, что брат у Посланника в черном не один, как оказалось, а сколько их всего на самом деле — бог весть. Впрочем, с облегчением вздыхали многие, третий брат хотя бы не одержим идеей захватить мир. А хобби его — ну что ж, и похуже бывает. А бармен с тех времен частенько, для поддержания тонуса и здравости рассудка, принимал по сто грамм "Дисинского особого", особенно, когда в бар захаживали прочие братья посланника, коих оказалось немалое количество. И всем прочим желающим бесплатно наливал.

А когда У Се провалился в Дисин в очередной раз, не удивился уже никто. Вот совсем никто. Бармен ему с друзьями даже скидку сделал, как постоянным клиентам. И только Е Цзунь, заглянувший на огонек за очередной партией "Дисинского особого", мучительно долго вспоминал, как же звали ту милую девушку, с которой он провел пару приятных ночей лет этак десять тысяч тому назад.

---

Тащу свое с ЗФБ

Название: О трудностях личной жизни в Хайсине, трудовыебуднях Спецотдела и многом другом
Автор: Хикари-сан,  Jacky C,  Маус,  Рин Лока,  Настёна:-),  Arall
Канон: Guardian TV
Форма/размер: пирожки и порошки
Пейринг/Персонажи: все дорамные, ОМП (зеленый нёх)
Категория: джен, слэш
Рейтинг: G, PG-13
Предупреждения: Ни одно из списка
Дополнительные примечания: стёб и глумление над каноном

Глава 1. Чжао Юньлань и Шэнь Вэй или Укрощение строптивца

Глава 1. Чжао Юньлань и Шэнь Вэй или Укрощение строптивца

профессор шэнь краснел ушами
имел он много что сказать
пока шеф чжао сидя в кресле
пред ним сосал свой леденец

шеф чжао молча грыз конфету
и думал как хорош шэнь вэй
а тот сидел краснел ушами
но соблазняться не хотел

не зная страха и упрека
посланник в черном чтит канон
что о хранителе не скажешь
мечтал профессора растлить

шэнь вэй случайно выпил байцзю
а чжао рядышком сидел
неделю в универе траур
на лекциях шэнь вэя нет

шэнь вэя чжао на неделю
от универа отлучил
а вот не надо где попало
паленый байцзю распивать

шеф чжао оглядел квартиру
пора бы здесь бардак убрать
потом подумал лег в кроватку
стал ждать когда придет шэнь вэй

шэнь вэя чжао наконец-то
уговорил на поцелуй
ведь проще с чжао согласиться
тем более что сам не прочь

любить шэнь вэю чжао трудно
юньлань ведь полный раздолбай
к святыням вечно лапы тянет
а ты лечи его потом

Глава 2. Трудовыебудни Спецотдела

Глава 2. Трудовыебудни Спецотдела

кому-то ночь кому-то утро
часы показывают три
но спецотдел не спит не дремлет
а вдруг бежать спасать хайсин

да чтоб тебя кошак блудливый
швыряя тапком взвыл юньлань
ори хотя б чуть-чуть потише
ведь за стеною спит шэнь вэй

да цин вылизывался гордо
ведь он тысячелетний кот
а эти глупые людишки
его печали не поймут

линь цзиню премия не светит
ни через год ни через два
все потому что не умеет
базар свой громкий фильтровать

шучжи над сяо го трясется
шарфом пытается согреть
дисинец рядом замерзает
но лао чу плевать хотел

суровым свыше всякой меры
был с го чанченом лао чу
и приводя домой со службы
сурово делал ног массаж

громадой грозной возвышаясь
сереет в полумраке столп
суля всем благ и процветанья
голодный в нем сидит е цзунь

шеф чжао ищет вундервафлю
чтобы е цзуня победить
хотя рецепт намного проще
кормить его три раза в день

шеф чжао в шутку холодильник
свой окрестил портал в хумгат
кто ж знал что макс и лонли-локли
к шэнь вэю чай приходят пить

по делу регенту в хайсине
раз оказаться довелось
машиной сбили на дороге
уж лучше б дома он сидел

шучжи в отделе регент встретил
неласков был с ним лао чу
чанчену жезл в руки сунул
тот регенту поджарил зад

контакт иных цивилизаций
уловлен был радиосвязью
достав линцзиновских игрушек
так развлекается сан цзань

когда лабает на гитаре
электродевушка ша я
линь цзин глядит глотая слюни
ему не светит ничего

в умах мужчин одни лишь склоки
чжу хун закрыла ноутбук
взглянула на коллег лениво
кого бы мне пораздражать

чжу хун поняв что с шефом чжао
ей быть не светит никогда
переключилась на линь цзина
пусть долбоклюй но хоть не гей

цун бо был просто папарацци
а тут юньлань к нему пришёл
фотограф сразу изменился
но поздно первым был шэнь вэй

завидным женихом в хайсине
директор чжао был всегда
но больше всех столичных модниц
он втайне сам себя любил

директор чжао перспективным
вдовцом был как ни посмотри
но обломитесь претендентки
есть у директора чжан ши

Глава 3. Е Цзунь и холодильник. Запретная любовь

Е Цзунь и холодильник. Запретная любовь

е цзунь в юньлана холодильник
залез однажды вечерком
с живущим там зеленым нёхом
он подружиться захотел

нёх отрастил себе тентакли
да цина стал таскать за хвост
е цзунь лишь только улыбался
соперников ведь таял полк

шэнь возмущен был беспределом
решил он нёха проучить
принес ведро раствора хлорки
е цзунь был в ужасе как так

е цзунь вскричал ты не посмеешь
обняв хромированный бок
когда шень вэй с ведёрком хлорки
шел в холодильнике убрать

е цзунь на брата долго злился
что друга лучшего убил
а чжао ухмылялся хитро
другого скоро заведём

уйду от вас, сниму квартиру
и мир от скуки захвачу
ворчал е цзунь над трупом нёха
и холодильник свой завёл

Глава 4. Е Цзунь и холодильник. Happy end?

Глава 4. Е Цзунь и холодильник. Happy end?

пока шэнь вэй ходил за хлоркой
е цзунь решил ловить момент
в коробку с дыркой сунул нёха
что холодильник обживал

жить в холодильнике неплохо
так размышлял зеленый нёх
но у е цзуня под кроватью
все ж безопасней обитать

ведь холодильник регулярно
шэнь вэй почистить норовит
а с хлоркой гадкою встречаться
нёх вот ни разу не хотел

зелёный нёх жил под кроватью
он там нещадно тосковал
мечтал к е цзуню перебраться
но был у чжао пипидастр

зелёный нёх из-под кровати
все метит в цзюнину постель
е цзунь же тверд и непреклонен
сперва тентакли отрасти

нёх отрастил себе тентакли
но надо их тренировать
полапать ли за жопу чжао
да цина оттаскать за хвост

юньланя нёх схватил за жопу
уж больно жопа хороша
шэнь вэй потребовал ответа
е цзунь сказал что ни при чем

наедине с зеленым нёхом
е цзунь заводит разговор
тянуть тентакли к чьим-то жопам
зачем когда он рядом есть

зеленый нёх учился быстро
умел детали подмечать
антропоморфным быть удобно
е цзуня легче так любить

нёх эволюцию ускорил
на человека стал похож
тентакли впрочем он оставил
е цзуню нравились они

над внешностью нёх долго думал
решил он чжао образ взять
ведь большей частью генокода
юньланю нёх обязан был

е цзунь глаза потер с чего бы
в его постели чжао быть
тут нёх тентаклем цзуня обнял
и встал уже другой вопрос

е цзунь прозрел откуда чжао
под одеялом тут же нёх
тентаклем сделал добрыйвечер
зеленый цвет ему к лицу

е цзунь сказал наутро нёху
я назову тебя юань*
у гэгэ есть юньлань противный
ты лучше чжао в сотню раз

нёх с ужасом глядит на соду
шэнь вэй с прищуром на него
е цзуня чжао не пускает
у них серьёзный разговор

е цзунь кричит не трогай нёха
он был хорошим существом
массаж мне делал регулярно
и в общем я его люблю

шэнь вэй ученый был он нёха
решил получше изучить
в анатомическом строеньи
найдя отличья от людей

зелёный вместе с фиолетом
красиво можно сочетать
решил е цзунь и познакомил
чжу цзю и нёха наш эстет

чжу цзю на нёха смотрит букой
нёх с превосходством на чжу цзю
сравнительной фаллометрии
всем очевиден результат

инспекцию раз в спецотделе
директор чжао проводил
в лаборатории увидел
целуются е цзун и нёх

синьцы вскричал ТЫЧТОСНИМСДЕЛАЛ
хватая цзуня за грудки
узрел зеленую тентаклю
моргнул разок а нет не сын

синьцы хотел конечно внуков
но способ выбран был не тот
а про тентакли и цвет кожи
мы вовсе скромно промолчим

в итоге выпроводив папу
шеф чжао выдохнул слегка
ведь завести детей с шэнь вэем
ему не светит все равно

а так зеленый нёх сыночек
какой уж получился есть
а что с е цзунем шашни крутит
ну что ж любовь как видно зла

*Китайское ( 元 ) "юань" в значении "дорогой".

Глава 5. О бедном Чжу Цзю замолвите слово

Глава 5. О бедном Чжу Цзю замолвите слово

чжу цзю узрев из поднебесья
яцин устроила сюрприз
понтовый плащ стирать придется
у нашей птички глаз-алмаз

яцин летела прямо в небо
теряя перья и... оно
ну как-то так вот получилось
у птиц бывает и людей

чжу цзю пошёл купить гитару
решил переиграть ша я
но что-то вновь не получилось
быть может цвет волос не тот

хоть рожею цжу цзю красивый
и плащ его моднее всех
но в голове извилин мало
наверно в плащ пошла длина

да что к плащу вы прицепились
ворчит обиженно чжу цзю
вы лучше поглядите девы
на то что скрыто под плащом

достоинств у чжу цзю немало
и длинный плащ и цвет волос
про остальное мы не скажем
а эротично промолчим

чжу цзю пугал яшоу в парке
тем что скрывалось под плащом
отделу вновь пришлось вмешаться
и в карцере его закрыть

яшоу разные бывают
наверняка нашёлся б тот
кто проиграв тентаклям всё же
чжу цзю сумел бы посрамить

но раз яшоу не нашелся
то в карцер запереть чжу цзю
решили все голосованьем
а нефиг извращенцем быть

в дисин же отправлять не стали
а ну как он начнет опять
пугать порядочных дисинок
всем что скрывалось под плащом

Порошки без названия

линь цзин потребовал доколе
без премии мне свет не мил
не знал что под столом профессор
и ныл

линь цзин вирши сложить пытался
чтоб ими впечатлить ша я
старался мучился но вышла
фигня

я вас люблю змея шептала
рыдая страстно в телефон
но шеф не отвечал с шэнь вэем
был он

меня никто не понимает
сказал е цзунь свиной сосиске
и погрустнев переложил
в миску

е цзунь расширил круг общенья —
кто в холодильнике живёт
ему ответит без сомненья
вот-вот

и от такого симбиоза
шеф чжао в панике опять
придётся мир от зла двойного
спасать

твевожа сон ночной юньланя
рыдал над мискою дацин
шэнь вэй по порученью отбыл
в дисин

я цин с чжу цзю повздорив как-то
обиды сильной не снесла
с небес ему сюрприз пахучий
преподнесла

---

И снова битва зовет!

@темы: зфб, Guardian

---

Всех учителей с праздником!

---

06.08.2019 в 17:23

Пишет  Астери Нариэ:

* * *

Автор: Астери Нариэ
Фэндом: Good omens
Название: Кудри Кроули
Персонажи: Азирафель, Кроули
Рейтинг, жанр, размер: G, флафф, драббл
Описание: по картинке

Азирафелю всегда нравились волосы Кроули.
Медные кудри тому очень шли… что есть рыжина, как не выражение внутреннего огня? Азирафель подозревал не вполне адское происхождение того пламени, — в конце концов, Кроули когда-то помогал творить звёзды, и пусть ныне тратил незаурядное воображение на вдохновенные пакости и виртуозное враньё в отчётах для начальства, отголоски иного, небесного огня, ещё жили в нём. Иногда даже Азирафель думал — только в нём тот огонь и остался, весь, что предназначался ангелам и началам, и прочему воинству небесному. Наверное, огонь ушёл когда-то вместе с падшими, оттого ныне Небеса стерильны и пресны, небесное пламя же, осквернённое, извратило свою природу, став — адским.
И только у Кроули оно было немного иным. В конце концов, он же просто тихо спустился...

Порой становилось жаль, что Кроули так тщательно следит за модой. Нет, ничего низменного, ибо ангелы по природе своей — создания возвышенные, и им присуще чувство прекрасного! К сожалению, зарыться пальцами в эти чудные кудри, как хотелось, было бы непозволительным нарушением личного пространства, и едва ли демон, деликатно соблюдающий дистанцию меж ними — исключительно ради его, ангела спокойствия, хоть демонам вовсе не свойственно такое! — одобрил бы это.

— Жаль, что ты остриг волосы, мой дорогой, — вздохнул он невпопад, хотя до этого увлечённо рассказывал о новой интерпретации трагедии Шекспира — «эти люди такие выдумщики и затейники, но история определённо заиграла новыми красками».

— Я никогда не стриг волос, — рассеянно отозвался сидящий напротив, на спинке дивана (эта его страсть забраться повыше Азирафеля втайне умиляла), Кроули, поглощенный в смартфоне чем-то явно более увлекательным, чем разговор с ангелом.

Хотя переспроси, и повторит каждое слово, даром что вроде бы не слушал.

Наверное, просто работодатели Снизу более требовательны к сотрудникам и вырабатывают в них многозадачность. Кроули мог разом играть на бирже, слушать собеседника, осуществлять очередной грандиозный проект, который непременно должен принести ему славу в демонических кругах, и, прищёлкнув пальцами, забронировать им столик в Ритце, не забывая при этом следить за тем, чтобы вино в бутылке не заканчивалось. И вполне возможно, что помехи на телефонной линии где-нибудь в Камбодже — тоже его рук дело.

— Что, прости? Но твои волосы… они были куда длиннее, чем сейчас.

Кроули посмотрел на него странно, убрал смартфон.

— Ангел, я даже в магазины одежды не хожу, думаешь, я б доверил свою причёску какому-то бра… парикмахеру?

Действительно, одежду Кроули предпочитал сотворять, в отличие от Азирафеля, который очень любил само ощущение ткани на коже, да и вообще питал слабость к… винтажным вещам. И пусть демон считает его несовременным!

— И девочки меня не поймут.

— Девочки? — растерянно переспросил Азирафель.

Кроули посмотрел на него, словно в чём-то сомневаясь, потом вздохнул и провёл ладонью над своей головой.
Воздух задрожал, поплыл, и иллюзия рыжих взъерошенных прядей сползла, являя…

Азирафель даже не сразу понял, отчего пряди — снова длинные, ниже лопаток! — шевельнулись, свиваясь в кольца. О, этой причёске могла бы позавидовать сама Медуза. Хотя, пожалуй, Овидий изрядно приврал в своих «Метаморфозах»… Конечно, Кроули и в более древние времена свойственно было носить порой женские одежды... и женский облик — с изяществом этих же одежд. Змию ли тревожиться о различиях полов у людей? А глаза его и самого Азирафеля завораживали*. Очки Кроули носил вовсе не из-за чувствительности к свету. Но при мыслях о продолжении легенды и отрубленной голове Медузы Азирафель отчего-то почувствовал совершенно несвойственное ему, в отличие от братьев, желание карать.
Жаль, от Кроули не добьёшься, много ли правды в той легенде, и сколь мало легенды в той правде.

О да. Вместо приснопамятных кудрей, к которым Азирафель питал тайную слабость, голову Кроули украшала копна змеек.
Конечно, медных.
Живых и довольно… беспокойных.
— Ох, — вырвалось у Азирафеля. — Твои волосы, мой дорогой, они...

— Я з-сс-мей, какой ещё должна была быть моя причёска? Зато никаких проблем сс-с укладкой, — Кроули чуть склонил голову к плечу.

Змейки с тихим шорохом свились-развились вновь, приподняли головки.

— Можно… можно потрогать? — вздохнул Азирафель, чувствуя странный зуд в ладонях — так хотелось дотронуться, пропустить меж пальцев.
В конце концов, шести тысяч лет достаточно для того, чтобы просьбу не истолковали превратно.

Кроули явственно поколебался миг, потом одним слитным текучим движением, вновь напоминая о своей природе, опустился у ног Азирафеля, доверчиво подставляя голову.

Ах, видели бы Небеса…

Ангел медленно протянул ладони, чтобы вдруг не вызвать агрессию, огладил осторожно — сперва кончиками пальцев, почти лаская, — Кроули отчего-то крупно вздрогнул, — потом всей ладонью, ведя от макушки, где змейки брали начало, до головок. И ещё раз. И ещё.
Змейки многоголосо зашипели, обвились вокруг рук Азирафеля, пробуя воздух и кожу язычками.

— Ты… им нравишш-ш-шься, — Кроули, полуобернувшись, смотрел на него снизу вверх.

Азирафель рассеянно отметил, что мочки ушей у него отчего-то порозовели.

Золото в змеиных глазах плавилось, переливалось солнечно и сияло совсем уж нестерпимо.

Азирафель бережно высвободил одну руку, пропустил змеек у самого виска меж пальцев, как пропустил бы пряди волос, помассировал у основания.
Судорожный вздох ему точно почудился, а Кроули зажмурился, странно-неподвижно замерев.

Крохотные чешуйки на непрестанно шевелящихся змейках переливались на свету от медного до алого — будто живой огонь полыхает на голове.

— Мне они тоже нравятся, — решил Азирафель. — Чудесная причёска, мой дорогой, и очень тебе идёт.

Кто тихонько зашипел — Кроули или его змейки, Азирафель не мог бы с уверенностью сказать.
Он был занят тем, что пытался уложить часть млеющих и льнущих к его рукам змеек в узел на восточный манер, оставив остальных струиться по спине.

*это к слову о способностях той самой Медузы Горгоны взглядом завораживать, не только обращать в камень

@темы: фанфик, не мое, Благие знамения

---

тащу с зфб

Название: Спецотдельные частушки
Автор: Хикари-сан,  Рин Лока,  Маус
Бета: Хикари-сан
Форма: лимерики
Пейринг/Персонажи: Шэнь Вэй, Чжао Юнь Лан, Е Цзун, Го Чан Чен, Чу Шу Чжи, Да Цинь, Чжу Хон, Линь Цзинь, эпизодические персонажи
Категория: джен, слэш
Жанр: юмор, драма, херт/комфорт, стихи
Рейтинг: G

Юнь Лань в универе на лекции
Восхищался Шэнь Вэя комплекцией.
Он был так восхищен,
Что в смущение ввел
Профессора Шэня на лекции.

Го Чан Чен все стеснялся волнительно,
На Чу-гэ он смотрел умилительно.
Братец Чу, все поняв,
На минутку обнял
Сяо Го, что стеснялся волнительно.

Наш Да Цинь, что всё время подглядывал
И детали коллегам выкладывал,
Был профессором сцопан
И тапком отшлёпан
Сплетник-кот, что всё время подглядывал.

Ах, бедняжка Чжу Хон, что ты маешься
И влюбить в себя Чжао стараешься?
Любит он все равно
Уж Шэнь Вэя давно.
Так скажи же нам всем, что ж ты маешься?

Получил как-то некий дисинец
От Е Цзуна коварный гостинец...
Что ж Е Цзун замышлял —
Восемь дней мозг ломал,
Обнимая толчок, тот дисинец

Чайка слёзы роняла на перья:
"Как же буду без них жить теперь я?"
Но утешил фандом:
"Мы их всех уползём!"...
Распушились от радости перья.

Трудный день был сегодня у Чжао —
Написали ему кучу жалоб.
Но явился Шэнь Вэй,
И шеф Чжао скорей
На Да Циня сгрузил кучу жалоб

Трудный день был сегодня у Чжао —
Написали ему кучу жалоб:
Сяо Го заболел,
У Линь Цзиня прострел...
Всех оставил без премии Чжао.

С Линь Цзинем как-то раз в лаборатории
Случилась интересная история —
Он на минутку заглянул,
А там Шэнь Чжао перегнул
Через кушетку, что стоит в лаборатории.

Намекнул раз Наместник Шэнь Вэю:
Разогнать, мол, Отдел надо в шею.
Шэнь достал меч и вмиг
Ему патлы остриг.
А вот нечего злить тут Шэнь Вэя!

С Да Цином раз случилося несчастье —
Исчезла вдруг вся рыбка в одночасье.
Адский котик забыл,
Что сам рыбку закрыл
В сейфе Чжао. Какое несчастье!

В Небесном Столбе он сидел сто веков,
Избавиться мыслил от тяжких оков.
Старательно очень
Дисинцев морочил.
Достал их изрядно за сотню веков.

Е Цзуна, видно, не любили в детстве,
Зато заставили подумать о наследстве.
Он брата Вэя отыскал,
Ему сосульку в грудь вогнал
За то, что брата — не его — любили в детстве.

У Е Цзуна икота с изжогой
Видно, на ночь он съел слишком много.
А вот если б не съел
Разом весь Спецотдел,
То не мучила б ночью изжога!

Е Цзун из Дисина прорвался в Хайсин.
Решил для начала сходить в магазин.
Был тележкою сбит,
Газировкой облит...
Неласково встретил Е Цзуна Хайсин.

Однажды Е Цзун к психиатру попал,
На доктора он как-то сразу запал.
Был мягок и вежлив,
Отнюдь не как прежде.
Хорошо, что Е Цзун к психиатру попал.

Сы Шуа очень был озабочен —
Замуж выдать племянницу хочет.
Кандидатов нашел,
Всех Яшоу обошел,
Но А Хон, как назло, Чжао хочет.

Как бы Чжао А Хон ни хотела,
Как фанера она пролетела —
Изо всех не-людей
Его страсть лишь А Вэй,
И лишь в этом-то, собственно, дело...

В день рожденья коллеги-затейники
Подарили Юнь Ланю семейники.
Там на самом виду,
А точней на заду
Хвостик кроля пришит был... З-затейники!

Да Цин упоённо весь март прогулял,
Однако последствий таких он не ждал...
Трёхцветная Мяо
И чёрненький Няо —
И больше Да Цин по весне не гулял.

Го Чан Чэн у себя в дневнике написал,
Что Чу-гэ навсегда лучший друг ему стал.
А за папу и маму —
Шэнь Вэй и шеф Чжао...
Над записью этой Отдел долго ржал.

Го, купившего куклу в секс-шопе,
Шеф в сердцах обозвал остолопом.
А ведь мог не спешить
Что попало купить.
Ох, нелегкое дело веб-шоппинг.

Линь Цзин изобрел непонятную хрень
И возится с нею теперь целый день.
А шеф Чжао решил
Хрень подкинуть в Дисин —
Вдруг Е Цзуна прибьет непонятная хрень.

Линь Цзин изобрел непонятную хрень
И возится с нею теперь целый день.
Для энергии темной
Ошейник скрутил —
Вдруг премией стала невнятная хрень.

@темы: Guardian

---

тащу с зфб

Название: Диалог о прекрасном
Автор: Хикари-сан
Пейринг/Персонажи: бабушка, внучка, упоминаются Шэнь Вэй и Чжао Юнь Лан
Категория: джен
Жанр: юмор
Форма: порошки
Рейтинг: G
Содержание: Диалог поклонницы "Стражей" с бабушкой.

да что ты в стражах тех нашла-то
там правды жизни ни шиша
тебе давно уж замуж надо
да ща

бабуля в стражах все красавцы
и любят страстно тыщи лет
здесь алкаши и тунеядцы
ну нет

красавцы в стражах голубые
друг к другу сердце их влечет
а тут придурки инфантилы
и чё

бабуль я сериал скачала
посмотришь будешь осуждать
гляди вот ссылка на начало
нажать

какой там мальчик симпатичный
в очках костюме красавец
вот муж тебе был бы приличный
писец

бабуля он другого любит
того с бородкой и в плаще
жаль поцелуев не покажут
вообще

ну ладно внучка бог с тобою
смотри уж стражей ты своих
но если вдруг убьют героев
я их

@темы: мое творчество, Guardian

---

тащу с зфб

Написано в соавторстве.

Название: Один день в Спецотделе
Автор: Хикари-сан,  Рин Лока,  Маус мимо пробегала оффтопом
Бета: Хикари-сан
Размер: драббл, 243 слова
Пейринг/Персонажи: Шэнь Вэй/Чжао Юнь Лан, Е Цзун, персонал Спецотдела
Категория: джен, слеш
Жанр: юмор, романтика
Форма: стихи
Рейтинг: R
Содержание: Комедия в двух актах. Один обычный день в Спецотделе и его последствия.

Акт первый, батальный.

В Отделе был скучнейший день,
И пальцем шевельнуть-то лень.
Но вдруг пришел Е Цзун, и вот
Отдел весь на уши встаёт.
Чу хочет дать Е Цзуну в глаз,
Кошак Да Цинь орет "Атас!",
Го жезл схватил и весь дрожит,
Над ним Ван Чжэн, вопя, кружит,
Чжу Хун врубила свой гипноз,
Линь Цзинь зажал кровящий нос,
Юн Лань свалился со стола,
Лишь Шэнь спокоен, как скала.
Шэнь братца вмиг угомонил,
Потратил слишком много сил.
Юн Лань его под руку взял
И ци делиться ускакал.

Акт второй, романтический.

Для взора шефа Чжао глаз
Шэнь Вэй прекрасен, как алмаз.
Один лишь взмах его ресниц —
И шеф падёт пред Шэнем ниц!
Прекрасен лик и строен стан,
Юнь Лана чувств пьянит дурман...
Да Цинь фейспалмит из угла,
Но олл шеф Чжао нид из лав!
Юнь Лана слишком жарки взгляды,
Их не оставить без награды.
С тоскою слушает Чжу Хон
Из-за дверей Юнь Лана стон.
Стол в кабинете Чжао прочен,
Он Шэню пригодился очень.
Ковёр, кушетка иль стена —
Всё для любви сгодится нам!
Юнь Лан целует Шэня страстно,
Тот стонет, от смущенья красный.
(И так вот рейтинг из ПэЖэ,
Глядишь, повысился уже)
Юнь Лан пылает, весь вспотел.
Сплетенье рук, движенье тел,
Укусы, ласки, крик... Но вдруг
Раздался в двери громкий стук.
Шэнь Вэя с ритма не собьет
Дисинцев наглых целый взвод!
Шэнь Вэй губами ласку дарит,
Юнь Лана как же он оставит?
А Чжао стонет: "Ах! А Вэй,
Еще! Мой Вэй... Еще, сильней!"
А Шэня подгонять не надо,
Любимый счастлив — вот награда.
Ци обменявшись многократно,
Устали оба, но отрадно,
Что хеппи-эндом завершен,
День, что был очень напряжен.

@темы: Guardian

---

тащу с зфб

Название: Тот, кто ждет
Автор: Хикари-сан
Размер: драббл, 56 слов
Пейринг/Персонажи: Шэнь Вэй/Чжао Юнь Лан
Категория: слэш
Жанр: драма, херт/комфорт, стихи
Рейтинг: G

Ты любил его вечность,
Эти долгие тысячи лет.
Помнил голос, глаза, вкус
И запах любимых конфет.
Ты искал его в лицах портретов,
Фото сотен случайных газет.
Находил и терял, хоронил,
После вновь становился на след.
Он твой свет, твое Солнце,
Ты же кажешься гибельной тьмой.
Но... Увидит, коснется...
И сердца выбивают ликующе "Мой!"
И ответное: "Твой!"

@темы: Guardian

---

Про ЗФБ

Прекраснейшая  Астери Нариэ таки затащила меня в команду, хоть я и поклялась самой себе, что на фб большеникада )) Команда оказалась такой замечательной, что я ничуть не пожалела о том, что присоединилась. "Усмиритель душ" во многом для меня

ибо ранее в других командах я была максимум бетой, а тут еще и на стихотворчество растащило )))







Ачивок нараздавали прекраснейших. Делюсь.






Свои работы тоже обязательно сюда притащу и выложу.

@темы: деанон, зфб, Guardian

---

Выложили бонус! Мемы — просто отпад!!!! Новый Год с интернетом и котом — это же про меня )))) И про Олю с формулой любви, которую в школе не изучают.

@темы: Guardian

---

Выложили рейтинг!

@темы: Guardian

---

---

Команда выложила визуал. Посмотрела все!! Клипы качала весь день с перерывами. Понравилось все, "Конфетный вкус" — полнейшее безумие, ухохоталась до слез )))
Но безусловный фаворит — "НЕрязанские страдания". Это же моя любимая песня!!!! И хотя с испанским вариантом я познакомилась лишь благодаря команде, но тем не менее. Виддерам огромнейший респект и мое почтение!!!

@темы: Guardian